Лариса Миллер - Потаенного смысла поимка

Воздуха столько: дыши не хочу —
Хватит кузнечику, хватит грачу,
Лютику, тополю, божьей коровке.
Ветер погладил меня по головке.
– Дышишь, мол, милая? Дышишь? Дыши.
Летние запахи так хороши.

Много лет и много дней
Я живу меж двух огней —
Меж рассветом и закатом.
Кто я? Так. Песчинка, атом,
Мира маленькая часть.
Так легко совсем пропасть.
Вот и думаю, гадаю,
Почему не пропадаю.

Проснулась и, Господи, кто я и что я?
А в окна мне солнце глядит золотое.
Чем связана я с этим садом и домом,
И с этим окошком, и с тем окоёмом,
С цветком, что цветёт на окне моём пышно,
И с тем, кто по комнате ходит чуть слышно?

А знаешь, я ведь домоседка:
В моё окошко смотрит ветка.
Она всё тут, и я всё тут,
Сижу, пишу, а дни идут.
И знаешь, мне совсем не скушно,
И ветка смотрит так радушно,
Так ласково кивает мне,
Как другу или как родне.

Ты помнишь ли меня, мой постаревший сад?
Тогда твоя сирень мне тоже душу грела.
Среди твоих кустов жила я год назад.
Ты помнишь ли меня? Я тоже постарела.

Мой постаревший сад, давай с тобой дружить,
Друг друга и любить, и охранять до гроба,
Поскольку на земле так неуютно жить,
Поскольку ты и я – мы беззащитны оба.

А может, я была скворцом
С весёлым, в пёрышках, лицом,
И пела, и глазком косила,
И корм детёнышам носила.
И может, стану им опять,
Когда траву устану мять,
Не пропаду, не кану в Лету,
А на ольху вспорхну вот эту.

Ничего я не знаю о странствии этом,
О себе, щедро залитой солнечным светом,
О тебе, хоть мы рядом уж лет пятьдесят,
И о тех небесах, что над нами висят,
О тропе, по которой шагаю послушно.
Потому-то, наверно, и жить мне не скушно.

Стремилась к музыке душа,
Но пальцы были, как лапша.
Играла Черни, Майкапара.
А в дневнике стояла «пара».
Так много страшных чёрных нот
Играла я из года в год
Давным-давно на Якиманке,
Куда я шла с Большой Полянки.
И пальцы слушались едва
Под нудный счёт «и раз, и два»,
А музыка меня пленяла.
Учительница мне пеняла
За нерадивость. Как же быть?
Любить, конечно же, любить
Любовью, пусть неразделённой,
Любить и умереть влюблённой.

Такой прозрачный день, что даже ось видна.
Видна земная ось. Вот-вот её коснёшься.
Что будешь делать ты, когда совсем проснёшься?
Ведь на сюжеты жизнь как будто не бедна.
А может, лучше жить в преддверии всего,
Лежать, глаза смежив, в сладчайшей полудрёме
И слушать скрип оси в пустом притихшем доме,
О будущем своём не зная ничего.

Мне важно, чтоб этот кузнечик скакал
И чтобы в росу свои лапки макал,
И чтобы роса серебрилась, блестела,
И чтобы душа не просилась из тела,
Но чтобы жила с моим телом в ладу
И чтобы писались стихи на ходу.

Там ветка качнулась, там капля упала.
Я медленно шла, осторожно ступала.
Я так не хотела кому-то мешать,
Кого-то тревожить, покоя лишать.
Вот ива плакучая – гибкое древо.
Листвы не задев, обойду его слева.
А вот незабудка, что с миром в ладу.
Я справа, пожалуй, её обойду.

Жизнь, душа, дорога, вечность.
Боже, как нужна беспечность,
Детскость, лёгкость, тру-ля-ля,
Жить, танцуя и шаля.
Чтобы, если рыкнут грозно,
Удивиться: «Ты серьёзно?»

Так леса хочется густого,
Но я в лесу сегодня снова.
Так сада хочется, но я,
Как и вчера, в саду своя.
Так надо быть с тобою рядом,
Но лесом прохожу и садом
С тобой. О чём мечтать теперь?
Ведь всё свершилось. Верь не верь.

Покой. Недвижны луч и тень,
И даже шевелиться лень.
Лист не дрожит, и куст не гнётся.
А вдруг и время не зачтётся
Сегодня нам, и можно жить
И временем не дорожить?

Незабудки полиняли.
Цвет немного поменяли,
Но, как прежде, «В добрый путь, —
Говорят мне. – Не забудь,
Как цвели мы вдоль оврага,
И какое это благо,
И какие чудеса
Видеть лес и небеса».

Я плохо в земной этой школе учусь,
Считаю ворон, на уроках верчусь,
Простую задачку решить не умею,
К доске меня вызовут – я онемею,
Вопрос зададут – буду тупо молчать.
Мне рано ещё эту школу кончать.
Ругайте меня, задавайте на лето,
Пусть только учёба не кончится эта.

Завтра будет новый дождь,
Завтра будет новый ветер,
Завтра в целом белом свете
След мой частый не найдёшь.
Завтра будет новый луч
И умытая дорога,
Завтра будет много-много
Совершенно новых туч.
Это значит, что и я
Быть должна такой же новой,
По возможности, готовой
К переменам бытия.

Я дни не хочу коротать,
Хочу удлинять их, чтоб время
Исчезло, как лишнее бремя,
И воздух прозрачный глотать.
Пусть день будет долгим таким,
Чтоб я от него уставала,
Чтоб солнце мне спать не давало,
Светя за окошком моим.

Нас позабудут, а потом
Забудут тех, кто нас забудет,
И ветер те следы остудит,
Что вьются в мире обжитом.

Но вдруг когда-нибудь опять
Воскреснет сыгранная нота,
Заставив чуткого кого-то
Заплакать или просиять.

Просто всё отложили до лучших времён:
Вот оденется в пурпур и золото клён,
Вот волна поцелует босые ступни,
Вот наступят лучистые снежные дни
Вот омоет жасмин дождевая вода,
Вот скворцы прилетят, и тогда, и тогда…

Гулял под дождём и совсем не скучал.
Ведь дождик по зонтику громко стучал,
С тобой говорил, заливая при этом
Земное пространство серебряным светом.
Вам с дождиком весело было вдвоём,
Хоть каждый из вас размышлял о своём,
И ты толковал на наречии местном,
А он на каком-то далёком, небесном.