Наталья Лайдинен - Солнечные стрелы

Уходят в бездны корабли,
На ликах проступают пятна,
А время на часах Дали
Течет туда… Течет обратно…

Дурманны поздние прогулки,
Исканья счастья до утра!
Как жизни, вьются переулки,
Ночные носятся ветра.

Ни старый друг, ни дома пристань,
Где обеспеченный уют,
Душе, изломанной и мглистой,
Успокоенья не дают.

Давно тревожит вдохновенье —
Неизлечимая болезнь,
Сознанье неусыпным бденьем,
Раскрывшимся объятьям бездн.

С ним игры, как с огнем, опасны:
Всегда на грани, на краю…
– Но как восторженно и страстно
Я сердце слову отдаю!

Быть лебедью, лететь без следа,
Пленять бесстрастностью сердца
Людей, богов… Рожать, как Леда,
От Зевса, но из яйца,

Не вить гнезда, не знать привычек,
Свободной красотою – зля!..
Но женщине с душою птичьей
Чужою кажется земля.

Ей печься о насущном хлебе —
Лишиться легкого пера:
Певучая тоска о небе
Звучит в нем звонче серебра.

Сурова дань, чтоб жить крылатой,
Не знать соблазнов и оков:
Век биться, раненой, распятой
В прорехе между двух миров.

На земле не удержишь взгляда:
– Бездны неба к себе зовут!
А рассеянные Плеяды,
Точно птицы, в ночи плывут.

Голубиная стая! Мимо!
Год от года привычный путь!
Мне б звездою, для глаз незримой,
По безмолвной волне скользнуть

И тихонечко влиться в стаю,
Просиять, где туман и мгла…
Я страницы сейчас листаю —
Точно слушаю взмах крыла.

Пустышка иллюзорной славы,
И снова бездорожье, дым…
Как будто полевые травы —
Противоядье от беды.

Сбежать от всех и вспомнить радость,
Раскрыться солнцу – как цветы!
И большей не просить награды,
Чем оградить от суеты.

В сонном мареве плавится дом,
Словно страсть все вокруг истомила:
– Я сегодня тебе со стихом
Роковым, как она! – изменила.

Древней выдержки: сладок, певуч,
Знойно выплетен, тайно-застенчив!
Сердце трепетно трогает луч
Бывших рядом – и брошенных женщин.

Как вакханки, огни в зеркалах
Пляшут ярко, дразня и волнуя…
Стройных строф восхитительный лад
Обжигает – и ждет поцелуя.

Смех двойняшки Сафо – молодой,
Безмятежной, ревнивой голубки!
И томление розы седой,
Слишком мудрой, печальной и хрупкой.

Выводит хор: благословенна в женах!
А я тебя тихонько помяну:
Мерцающий насквозь и в глубину
Далекий свет, стократно отраженный.

За ним иду я, как по волоску,
Извилистым путем меня уводит
Знакомая тропинка в небосводе
В твою мечту и давнюю тоску.

Горит звезда волшебным фонарем,
И льются звуки, все они из детства!
Им суждено в мгновенье разлететься,
Но просиять еще над алтарем…

Все вобрала, ко всем ты прикоснулась,
Растаяла, как праздничный псалом,
Поворожив о дальнем и былом,
Так никогда от грез и не очнулась

И до сих пор блуждаешь по земле —
Осеннее, рассеянное пламя!
Стихами и тенями, голосами
И бликами случайными в стекле…

Платье синее со стразами,
Смех – муранского стекла!
Девочка зеленоглазая
Слишком многих увлекла.

По стихам порхнула бабочкой,
Муза – и сама поэт,
Трепетанью крыльев бантичных
Вечно – восемнадцать лет!

От восторга вздрогнув, ахнула:
– Он! Живое божество!
В веерах ресниц распахнутых —
Острый ум и озорство.

Всюду – море вдохновения,
Праздник легкого пера!
Встречи с мэтром, откровения
И баллады до утра.

В танцах искра электричества!
– Быть в аду! – Сто раз права.
Прилежанью ученичества
Близок демон мастерства!

Память воплотится книгами,
Смерть – лишь старый шифоньер…
Ты, в воспоминаньях прыгая,
Радостно картавишь «р».

Звонкая, рыжеволосая,
Беспокойною листвой
Разметавшаяся осенью
Между Сеной и Невой.

Растворилась в тьме сиреневой,
В тайнах, в прошлом волшебстве,
Словно том, закрыв Серебряный
И непостижимый – век…

Все тревоги и тайны во мгле,
Легкость вновь и души безымянность,
Нет, не время царит на земле —
Сны и странность.

На кривых зеркалах пустоты
Видят знаки тревожные дети,
Да читает, как жизни, листы
Вечный ветер.

Отпусти себя в темную синь,
Стань сиянием лунным в пространстве,
Ничего у земли не проси,
Снись – странствуй…

Ночами пишется радостно!
Ночами грезится сладостно!
Дверь времени открывается
Для разности и для равенства.
Творец деревьями славится.
Сирень – колдунья, красавица!
Лбы пятилистником таинства
Куст обжигает цветаевский…

Спазм неизбывного одиночества —
Черная россыпь цыганских бус!
Вспыхивают наперебой пророчества,
Даже запоминать – боюсь!

Ночь в ожерелье шествует, царствуя,
Мир усыпив колдовством и тьмой,
А Одиссей, заблудившийся в странствиях,
Забыл дорогу домой.

Маленькая странница,
Лунный блик на дне
Озера останется
В память обо мне.

Наши зимы звонкие,
Шелесты аллей,
Паутинки тонкие
В глубине ветвей…

Или запах вкрадчивый
Мартовских мимоз,
Мой ответ обманчивый
На простой вопрос.

Сны, потусторонние
Встречи, голоса,
Ночи беззакония,
Чары, чудеса!

Или в миг отчаянья,
Словно в тот июль,
Обожжет нечаянный
Быстрый поцелуй.

А еще раскроется
Черная тетрадь,
И опять бессонница
Станет колдовать,

Бросит карты вечером,
Душу вороша…
Ты все знаешь, девочка
С головой пажа.

Жизнь незнакомой стала, раскололась,
Лишь ты все та же: весела, легка!
Влюбленной нимфой, превращенной в голос,
Ты отвечаешь мне издалека.

Но в диалоге нашем нет повторов,
Что я начну – подхватываешь ты,
Искусница душевных разговоров,
Провидица молитвы и мечты.

Пусть я в душе совсем немного – мистик,
Скрываюсь от потусторонних тем,
Но ты порой мне навеваешь мысли,
Насвистываешь темы из поэм.