Автор неизвестен - Японские пятистишия

Цветы душистых слив, что опадают
Во множестве весной
В моем саду,
Как будто в небеса сперва взлетают
И наземь падают, как белый снег…

О, только так на свете и бывает,
Уж таковы обычаи земли!
А я и ты
Надеялись и ждали,
Как будто впереди у нас века!

Когда, подняв свой взор к высоким небесам,
Я вижу этот месяц молодой,
Встает передо мной изогнутая бровь
Той, с кем один лишь раз
Мне встретиться пришлось!

Сегодня на рассвете раннем
Осенний ветер холодом дохнул.
И близится пора,
Когда наш дальний странник —
Гусь дикий — с криком улетит.

Показавшаяся нам
Туча белая, плыви,
Затяни небесный свод
И пролейся здесь дождем,
Чтоб утешить нам сердца!

Мне в одиночестве
Внимать тебе печально.
Кукушка, я тебя прошу,
Лети туда, на склоны гор Ниу,
II песню спой ему в краю том дальнем!

О, слышен ли, как раньше, аромат
Цветов татибана, [39] Татибана — японские померанцы, постоянный образ песен лета. что распустились здесь?
Наверно, от дождя,
Что нынче ночью лил,
Когда кукушка пела, он исчез…

От еле уловимой дрожи крыльев
Кукушки, распевающей средь лета,
Цветы осыпались…
Как видно, час расцвета
Уже прошел для вас, цветы лиловых фудзи!

Всегда перед зарей — прислушаться лишь надо
Осеннею порой,
Едва забрезжит день,
Здесь, сотрясая гор простертые громады,
Рыдает горько в одиночестве олень.

Взглянул я вверх, на белизну снегов,
Что на мосту небесном засверкала.
Сорочий мост [40] Сорочий мост — образ, связанный с популярной легендой, пришедшей в Японию из Китая, о любви двух звезд Волопаса и Ткачихи (Альтаир и Вега), разлученных Небесной рекой — Млечным Путем. Они могли встречаться друг с другом только раз в году — в седьмой день седьмого месяца. Согласно одному из вариантов предания, влюбленным помогли встретиться сороки, которые сцепились друг с другом и построили мост через Небесную реку.
Для встречи звезд готов
И понял я, что ночь уже настала!

Говорят, что наступило время
Ласточкам весенним прилететь,
Гуси дикие,
О родине жалея,
С криком исчезают в облаках…

Как гуси дикие, что вольной чередой
Несутся с криком выше облаков,
Ты далека была…
Чтоб встретиться с тобой,
Как долго я блуждал, пока пришел!

Как будто отголоски дальней бури,
Что с цвета слив сорвала лепестки,
Так слухи о тебе…
И вот люблю я снова,
И счастлив я, и больше нет тоски!

Как только наступает вечер,
Я открываю дверь в свой дом
И жду любимую,
Что в снах мне говорила:
«К тебе я на свидание приду!»

Горы Мива!
Неужели скроетесь теперь навеки?
О, когда бы в небе этом
Облака имели сердце,
Разве скрыли б вас от взора?!

Когда б могла заранее я знать,
Что ждет тебя беда
Страшнее всех печалей,
Я завязала бы святой запрета знак,
Чтоб удержать на месте твой корабль!

Когда бы ты стал яшмой дорогой,
Я, на руки ее надев, не знала б муки,
Но в мире суетном
Ты только человек,
И удержать тебя мои бессильны руки…

Бывают думы, от которых в сердце
Как будто наплывают облака;
Так в час, когда туманов вешних дымка
Повсюду стелется,
Сильна любви тоска!

О, если сердце чистое такое,
Как в алтарях святые зеркала,
Ты милому однажды отдала,
Пусть люди после осуждают это,
Что будет значить для тебя молва?

Как плачущий журавль
Среди равнин Такэда,
Раскинувшихся предо мной вдали,
Не зная отдыха, все плачет о подруге,
Вот так же я тоскую о тебе!

О, любящее мое сердце,
Что думает: «Прекрасен ты!»
Оно — как воды быстрые реки:
Пускай плотины не дают бежать потокам,
Те все равно сметут помехи на пути!

Беспечно веселясь,
Давайте пить вино!
Ведь даже травам и деревьям
Весною — суждено цвести,
А осенью — опасть на землю!

Как плачущий журавль во мраке черной ночи
Лишь слышен крик его издалека,
Ужели также буду плакать я,
Лишь вести о тебе из стран далеких слыша
И больше никогда не видя здесь тебя?

И даже мелкий тот песок на побережье,
Где будешь много, много дней брести,
С моей тоскою может ли сравниться?
Ответ мне дай,
Страж островов морских! [44] Страж островов морских. — В этом и некоторых других стихотворениях речь идет о пограничных стражах.

Печалясь о тебе,
Страдая безысходно,
У Нарских гор
Под маленькой сосной
Стою, исполненная горем и тоской!

Ах, о моей любви
Ты не сказал ли людям?
Я видела во сне,
Что ларчик дорогой
Открыли — и оставили открытым…

Пускай цветы душистой белой сливы
Чудесною горой подымутся вокруг.
Но все равно
Как на тебя, любимый,
Я наглядеться не смогу на них!

Во сне я ныне увидала,
Что положила рядом с ложем
Бранный меч. [45] Во сне я ныне увидала, что положила рядом с ложем бранный меч. — Меч считался неотъемлемой принадлежностью мужчины, рыцаря, так же, как зеркало — принадлежностью красавицы. Увидеть во сне меч было приметой, означавшей встречу с возлюбленным; приснившееся зеркало истолковывалось как примета, сулившая встречу с любимой.
О, что же та примета означала?
С тобой увидимся, мой друг!