Автор неизвестен - Японские пятистишия

В Сакура надо мной
Журавли в небесах пролетают, крича.
Верно, в бухте Аютигата
Ныне схлынул прилив с берегов.
Журавли надо мной пролетают, крича…

Все эти дни о нас
Шумит молва людская!
О, если б яшмой драгоценной ты была!
Я на руки б тогда надел тебя
И в одиночестве не тосковал бы ныне!

О, если б ты сказала мне, что любишь.
На самом деле вовсе не любя,
То знай, что боги рощ святых Микаса, [46] Микаса — священные рощи в провинции Тикудзэн (ныне префектура Фукубка) на острове Кюсю. Ону — название местности вблизи рощ Микаса.
Среди полей Ону
Твою раскрыли б ложь!

Взглянул я вверх.
Там, где небес равнина,
Я вижу — тонкий, светлый лук
Натянут и подвешен в небе,
Прекрасен будет мой полночный путь!

Корабль в Цукуси
Не пришел еще,
И все же, несмотря на это,
Заранее пришла ко мне печаль
О том, что ты далеко где-то…

О, волны взморья в белой пене
У берегов страны Исэ!
Когда б они цветами были
Собрал бы все
И в дар послал тебе!

Кристально дно морское
Тихой бухты,
Что блеском фудзи лепестков озарена:
И оттого водой покрытый камень
Блестит, как жемчуг дорогой!

Ночь, как черные ягоды тута,
Как будто сошла на землю:
Шкатулки бесценная крышка
Гора Футагами — закрыла
Луну, что спустилась за горы…

Нет, не надеюсь я
Жить вечно на земле,
Подобно облакам, что пребывают вечно
В прекрасном Ёсино,
Средь пиков Мифунэ…

Сказали мне, что человек пришел,
Вернувшийся недавно в дом родимый;
Услышала
Едва не умерла,
Подумав про себя: «Не ты ль пришел, любимый?»

Лучше было б вместе мне с тобой уйти,
Все равно держать один ответ.
Проводив тебя,
Хоть и осталась здесь,
Радости мне тоже больше нет!

В доме ночью близкие твои,
Верно, сном спокойным не уснут.
«Нынче, нынче ли?»
Все думают и ждут,
А тебя все нет, любимый мой!

Не спуская взора с зелени сосны,
Сосны «мацу» — это значит «ждать»,
Буду ждать тебя…
Скорей ко мне вернись!
О, пока не умерла я от тоски!

Лишь ради дня желанного, поверь,
Когда придешь ты,
Возвратясь домой,
Я остаюсь еще на свете жить,
Не забывай об этом никогда.

Я еще не стал
Ни прахом, ни землей,
И из-за меня, любимая моя,
Ты уже в волненье и тоске.
Вот она — любовь!

О тебе я в думах и тоске.
О, когда бы встретиться с тобой
Хоть на краткий миг!
Мне без твоих очей
Вряд ли суждено на свете жить!

Горы и заставы миновал,
Прежде чем явился я сюда.
О, тоска!
Когда надежды тщетны
Встретиться с любимою своей.

«О, как далека ты от меня!»
Думаю с тоскою я теперь.
Но в разлуке дальней все равно
Не изменится
Моя любовь!

Ты не думай, милая моя,
Что вдали я не могу любить.
Даже день один,
Одну лишь только ночь
Я без думы о тебе не в силах жить!

Новояшмовых годов [48] Новояшмовых годов — постоянный, окаменевший эпитет к «годам». Первоначальное значение — год нового урожая.
Как бы долго ни тянулась нить.
Сколько бы в разлуке нам ни быть,
Все равно и думы даже нет,
Что неверной может быть любовь!

О, если только вовсе нет богов
На небе и земле,
О, только лишь тогда
Мне будет суждено судьбою умереть,
Не встретившись с тобой, любимая моя!

Как прибрежные птицы у бухты Муко
Прикрывают крылом молодого птенца,
Так берег ты меня…
И в разлуке с тобой,
Верно, мне суждено умереть от любви…

Если б только могла дорогая моя
В путь со мною уйти
На большом корабле,
Так хотелось бы плыть и лелеять ее,
Словно птицы птенца — прикрывая крылом!

Когда причалишь ты
У дальних берегов
И встанет пред тобой густой туман, [50] И встанет пред тобой густой туман… — По старинному народному поверью, вздохи тоскующей возлюбленной превращаются в туман, который встает на пути любимого человека, как знак того, что о нем тоскуют.
Знай — это горький вздох, дошедший до тебя.
Чтоб рассказать о горести моей!

Едва придет осенняя пора,
Как снова мы увидимся с тобою.
Зачем же ты полна такой тоскою,
Что на пути моем
Встает густой туман?

На корабль поднялись мы
В Отомо, у Мицу,
И, отдавшись волнам, мы отплыли в дорогу.
На каких же теперь островах отдаленных
Суждено нам построить шалаши для ночлега?

Словно черные ягоды тута,
Ночь, должно быть, сменилась рассветом:
В бухте Яшмовой вижу,
Как, в поисках пищи,
Журавли пролетают, крича, надо мною.

Верно, бурными стали
У морского владыки
В белой пене шумящие волны на взморье,
Вижу — скрылись надолго за островом дальним
Молодые рыбачки…

В рассвета алый час,
Когда грустил о доме,
Вдруг возле мыса, где ладья плыла,
Раздался легкий всплеск весла…
О, эти юные рыбачки!

Пусть мой рукав,
Скользя по дну, в воде,
Промокнет весь… насквозь.
Я не уйду отсюда
Без этих раковин «забудь-любовь»! [51] Без этих раковин «забудь-любовь». — В песне автор обращается к народному поверью: если найдешь раковины «забудь-любовь», — забудешь о несчастной любви. Любуясь необычайной красотой этих раковин, люди якобы забывали о своих печалях.