Самед Вургун - Вагиф

Великий царь! Все в доброй воле вашей:
Вы — совершенство, справедливость — вы.

О шах! Мы славим за блаженной чашей
Каджаров древний род. Враги мертвы.
Святого рода вы, о шах, потомок,
Посланец бога! Вот коран святой:
Он светит мудрым средь мирских потемок.
Благословляем вас кораном.

Стой!
Зовите женщин пляшущих: Зовите
Поющих женщин! Только пожирней!

Еще толкую что всесильна песня,
Что ваши карабахские певцы
Владык как будто заставляли плакать?
Так спойте же и мне о Кер-оглы,
Коль хватит наглости у вас, кувалды!
Ха! Песня, музыка, любовь… Смешно!

Нет с берегов Куры вестей… тебя ежеминутно жду,
Тебя — с головкой изумрудной, красотка-уточка,

Здесь на заре во тьме ветвей целует розу соловей…
Невольник страсти безрассудной, тебя красавица, я жду!

Газель, но чья? Вагифа?

Да, Вагифа.

Сюда его немедля привести!

Да, он — поэт…

Он этих всех богаче
И всех живей. Дар неба у него,
Великий дар… И, значит, — может статься, —
Великая угроза нам Вагиф…
Поэт — не враг ли? Как предполагаешь?
А может статься по-другому…

Шах!
Вы — милосердие, вы — добродетель,
Вы — свет и справедливость, вы — закон.

Великий шах! Как мудро вы сказали!
Вагиф? Конечно, он угроза всем,
Всему святому… Говорит Вагиф,
Что правды нет в законах шариата!
Что шариат — повязка на глазах…
Но чем-то он снискал любовь народа…
Ни на мгновенье глаз нельзя спускать
С проклятого поэта! Он мятежен.
Вагифа побратим и друг — Эльдар,
Мужичий атаман, главарь гачагов…
Вы милосердны, шах, и потому
Вы можете Вагифа счесть поэтом.
Опаснейшая мягкость! Этот демон,
Пока он жив, угрозой будет нам.

Я это заподозрил: я расслышал…
По самой силе песенного звука
Я понял силу гордости его!..
Ну, ничего! Во прахе будет ползать.
А нынче позабавиться хочу:
Подшутим, посмеемся над Вагифом,
Пусть он придет…

О чем ты лаешь, пес?

Что ж мне не лаять? Я небось овчарка
При этом стаде…

Ха-ха-ха! Ты прав!
А кто пастух?

Пастух, конечно, страх!
Но это стадо, о великий шах,
Особенное… Не совсем овечье…

Какое же?

Прости мне эти речи!
В овечьих шкурах волки пред тобой,
Им тоже нужен пес сторожевой.

Ответь мне, шут, тебе я нравлюсь?

Как же!
Еще в утробе матери моей
Я был рабом, как принято в природе:
Нет ничего уютней и милей,
Чем рабство!

Так.

Покажем шиш свободе!
Ты нравишься мне очень потому,
Что мир ты хочешь запереть в тюрьму!

Запру.

Запри. Сие тебя достойно.
Хотел бы я в утробе жить всегда,
В полнейшем мраке проводить года
Хоть неприлично, да зато спокойно.

Вагиф?.. Вагиф, не кланяясь, вошел?

Он не боится божеских законов.

…Поэт! Опомнись!
Ты пред лицом властителя стоишь.

Я это знаю без напоминаний.

Ты не склонился предо мной, Вагиф.

Я — статуя, тяжелая, как совесть.
А статуи не кланяются, шах.

Какая совесть? Ха! К боям готовясь,
Я знал, что меч находится в ножнах,
А совесть — в чем? На что она похожа?
Где обитает? Чем живет? Молчи.
Смирись, не рассуждая. Совесть тоже
Должна молчать, коль говорят мечи.

Как объяснить тебе… такое слово?

Жду.

Слово «совесть» — истина. Она
Из хаоса и мрака мирового
Была, как свет, навеки рождена.

Опять, шаир, возносишься куда-то?

Мысль человека отроду крылата!

Но есть темницы, клетки… Эх, Земля
Сожрет равно — и шаха и солдата.
Не различая их и не деля.

Ха! Я ведь вас испытывал, — не боле…
Да, мастер вы. Ведь вам крылатый дар
Природой дан. В темнице и на воле —
Счастливец вы!

Вы правы, шах Каджар.
Счастливец я. Мы счастливы — поэты!

Великолепно! Сразу, милый друг,
Мне полюбился ваших песен звук,
Вы будете отныне мной пригреты,
Вам все богатство будет вручено:
Дворцовые красоты и забавы,
Жилище неги и одежда славы —
Все ваше, друг! Условие — одно.

Какое, шах?

Поэтами воспеты
И слава и любовь. Всех выше — вы.
Но есть закон. Должны писать поэты
Не на мужичьем языке молвы,
Гогочущем, рыдающем, рычащем,
Не знающем, что значит благодать, —
А на фарси, [12] Фарси — персидский язык. торжественно звучащем,
Дабы царей достойно прославлять!

У вас, однако, есть свои Хайямы, [13] Омар Хайям — прославленный персидско-таджикский поэт.
Свои сладчайшие Фирдоуси…
А для меня родные горы — храмы,
Родная речь не хуже, чем фарси!

А!.. Я не знал, что так певцы упрямы!

Подумай все же. Разум свой спроси:
Приводит ли неблагодарность к благу?

Но что есть благо? Разно мыслим мы.
Самой судьбе я под ноги не лягу!
Пойми, Каджар. Позорнее сумы —
Богатство, купленное униженьем,
И в почестях таких — не честь, а стыд.