Игорь Чиннов - Собрание соч.: В 2 т. Т .2. : Стихотворения 1985-1995. Воспоминания. Статьи.Письма.

Дорогой о. Кирилл, да не покажется Вам, будто собираюсь Вас поучать. Тот отчет о нашем с Ю.П. вечере писали Вы в предновогоднее – новогоднее время, отвлекаемый и службами, и суетой — и, может быть, обращаясь к читателю, ничего, кроме «мировоззрения», не способному воспринять даже на 20%. Но теперь НРС читают какие-то дополнительные (к прежним 10-ти) 80 образованных людей. НРС? А Грани? Газета-однодневка, а в журнале scripta manent. Вы ведь их сотрудник? Или у них рецензия будет 3 года ждать?

Вообще же: хочется, чтобы написал об Антитезе человек, понимающий, что такое СТИХИ, – и это свое понимание обнаружил. Оттого так и дорожу будущей рецензией о К.Ф.

Ваш Игорь Ч.

30 декабря 1979 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Милый друг Билл, поздравляю и с Новым Годом, и, главное с выходом твоей антологии. Очень, очень рад, что она вышла! Я уже боялся, что финансовый неуспех гр. Комаровского преградит путь ей навсегда; но, кажется, Комаровский задержал ее появление только на два года. На мой взгляд, антология составлена хорошо (спасибо за внимание к Игорю Чиннову!). Правда, кое–кто из «заслуженных» отсутствует или представлен «слишком скупо» — и какие-то господа тебя и Ю.П. за это обругают. Но nitchevo.

Признаюсь, я на тебя сердился. По двум причинам: во-первых, потому, что, сдав Комаровского раньше антологии, ты ее – как мне казалось — погубил. Во-вторых, потому, что ты не сказал мне спасибо за кипы хороших книг, которые я послал тебе (на имя Ю.П. и тебе прямо). Несколько пакетов я сам с трудом снес на почту, другие носил студент, которому я платил за это, как и за упаковку. Плюс почтовые расходы.

But it's a thing past and let's forget about [112] Но это в прошлом, и забудем об этом (англ.). .

Поэтому не сказал спасибо и я тебе за аметистик. Теперь говорю!

Перейдем к более важному. Я собрался, наконец, выпустить книгу твоих переводов Чиннова. Это будет дороже, чем когда-то предлагал твой друг (Micromegas!), но nitchevo . Спрашивается: не перевел ли ты за это время еще какие-то мои стихи? Переведешь ли, если я тебе пришлю несколько?

А мою «Антитезу» тебе Юра передал? Увы, Глэд, я, типография – все испортили издание, которое могло быть красивым.

Твой Игорь.

Жму твою «лапу» дружески. Привет женке, супруге, your wife Mrs. Chalsma [113] Твоей жене миссис Чалзма (англ.). , привет ребятам.

25 января 1980 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Азинус меус карус!

Читаю залежавшееся письмо – и стишки, весьма одобренные, Ослика. Строчи дальше: выходит!

Не мое письмо грубое: Твое. О «подмоченной» репутации В.В.В. (Владимира Васильевича Вейдле. — Сост.) – разве я писал злорадствуя ?? Мне за него больно! Над ним издевался Ремизов? А над кем он не издевался? Ясно, что респектабельная внешность ВВ ему, уродцу, была острый нож! ГВА над ним смеялся? Тоже из зависти: чувствовал, что начитаннейший Вейдле его считает, справедливо, незнайкой.

Переходя Елисейские поля, Г.В. (как в случае с «Вы de la maison») мне сказал: «Не понимаю, как можно читать книги!» И — не читал ( понимая все, как Бриан, иногда лучше всезнайки Пуанкаре – В.В.В.). Но познанья вейдлевские в литературах и искусствах (ультра-буржуазный вид), конечно, Адамовича раздражали. Адаму хотелось, чтобы кроме французской лит-ры, о которой он имел понятие, все остальное иностранное в культуре для его, Г.В., собеседников не существовало – и лишь наше обожание извиняло твой и мой «культурный багаж». (Кстати, хорошо, что глупую фразу умницы Клюева (самоучки с комплексом насчет образования) – о «Мадам Культура» Ты уже не «берешь на вооружение».)

Розанов… Он завидовал любому, имевшему «приличный вид»: оттого напал бы и на ВВВ, несмотря на вейдлевский говорок – не столь, кстати, «юродивый», сколь снобистический — и прелестный, по-моему.

В пылу полемики ты «по-розановски-достоевски-изподпольно» заорал: «Чем хороша чистая репутация, какая ей цена?» Господь с тобой: «пошлятиной» Розанов считал репутацию «светлой личности», установившейся за либерально-ораторствующей бездарностью [114] А если – и чистую репутацию чистой души, то – стыдно Вам, Василь-Васильич!! Не хамите! – Примеч. И.Чиннова. . К тому же «подмочена» репутация ВВ не мошенничеством, неправда ли, а смешноватостью его предсмертных писаний: это-то и есть самое обидное — я «взбешен» тем, что разная сволочь имеет теперь основанье над ним посмеяться!

А «какое прощальное слово должен был ВВ сказать»? Ты же знаешь: слово к живой России, чего не сделал ни кривляка Ремизов, ни важничавший Бунин; но это отчасти есть в последних статьях ГВА – и это у ВВ «бегло намечено» кое-где. И нам надо бы эдакое «слово» «сказать».

Прилагаю чек на 110 «bucks».

Сотню – перешли: московским друзьям, 10 на расходы. Юзвигг пишет, что секция на два часа, думает, что 20 мин. на Терраса не урежет ни поэтов, ни дискуссантов (и всегда кто-то не приезжает; Вася вполне может не приехать…). Как в С.Ф. – не приехали.

Пришли фотостат письма, где Перелеший кроет Фотия! Возьми из 10 долларов.

Боюсь, что арест Дудко и Сахарова означает и растущие трудности…

(окончание письма не сохранилось…)

3 марта 1980 г.,

Дейтона-Бич, Флорида, США.

Осликус!

«Если бы…» ты вошел в мировую историю, то – под именем Азинуса Неистового.

Непонятно, как Твоя наполовину чухонско-немецкая кровь бурлит, кипит, играет. Как одному «юноше» за другим поешь ты хвалу, панегирик, оду. То были восторги «перед» Оськой, фимиамы, гимны; теперь свистопляска во славу Внука и Солнчего… Не унижай себя, не «преклоняйся коленно» при всем честном народе: все начнут смеяться, включая воспетых, обожествленных.

<���…> У тебя же скорее всего лишь «…томленье вовсе недостойной, вовсе платонической любви». И выражаешь это как-то незаразительно. Братские чувства к Эмилии Ты высказал в стихах – и то хлеб, хотя до Эмилии русскому читателю как «до лампочки» (Кстати, Гертруда Stein, Эдит Ситвел , Катрин Мансфельд, даже Edna St. Vincent Millay — для меня гораздо интересней Твоей амхерстской «сестры». Но «de gustibus aut bene aut nihil» [115] О вкусах – или хорошо, или ничего (лат.). , говорил в «Чайке» Шамраев.)

Есть что-то «шокирующее» в этих Твоих «институтских» обожаниях. И — «Чем меньше женщину мы любим» — может быть, и неверно; но в Твоем случае излишек «любви» может остаться без ответа — и не только потому, что «мавр сделает свое дело», воспев, «спротежировав», разрекламировав, устроив: возможно, Солнчий и Вася к Тебе внимательны бескорыстно. Но Твое к ним тяготение может им надоесть. Главное – не покажись смешным; не срами свои седины.

Д <���…> вдохновил Тебя на занятные, с воображением, с юмором 2 странички. О’кей, но в какой Твой том это войдет? А «Если бы…» – и живо, и со множеством мелких удач, но – у меня идиосинкразия к некоторым слогам, стилям: я просто болен, физически плохо себя чувствую от некоторых литературных манер: и от импрессионистических, в частности. Многое просто не в силах читать . Ты не ценишь Газданова: он был сволочь, препротивный, кривляка, «воображал себя Сент-Бевом» (сказал мне весьма насмешливо В.В.В.) – но музыкальное звучанье его страницы меня восхищает. Среди нечитабельных для меня: Зайцев, Шмелев, но и Белый, и Ремизов (а Фельзен – хорош для слуха!). В.В.В. – ужасен в беллетристике (а «говорок» статей приемлю)… Все это к тому, что просто не в силах прочесть весь присланный «Если бы». Признаю беллетристический дар – это профессионально, на уровне, вполне . Но, как немецких экспрессионистов, как советских 20-30-х гг., как многих американцев – не могу «читать без судороги». Прости.