Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Привратник, жесткий сердцем, речью грубый,
Их встретил со враждой, сказал сквозь зубы:

«Ушли вы слишком поздно со двора.
Кто вас пустил? Вам спать давно пора!»

Красавицы слезами разразились,
В отчаянье к привратнику взмолились:

«Такой же, как и прежде, нынче день.
Не прячет дивов розовая сень.

Весенний свет горит над нашим краем,
И мы с лица земли цветы срываем».

Ответствовал подругам страж двора:
«Не так сегодня тихо, как вчера,

Когда в Кабуле не было Дастана,
Шатров походных, воинского стана.

Должны вы знать, что до начала дня
Кабульский царь садится на коня.

Накажет крепко вас владыка строгий,
С цветами вас увидев на дороге!»

Подруги во дворец вошли гурьбой,
Шептаться стали с милой Рудабой,

Динары положили, самоцветы,—
Посыпались вопросы и ответы.

Луна сказала: «Молвите сперва:
Он лучше ли, чем говорит молва?»

Все пятеро в одно сказали слово,
Богатыря восславив молодого:

«Высок и строен Заль, как кипарис,
Глаза его — как смоль и как нарцисс.

Сверкает царским блеском взор открытый,
Уста — рубины, словно кровь — ланиты.

Один изъян, что голова седа,
Но это не позор и не беда.

«Так должно быть!» — ты скажешь, если взглянешь,
А нет — любить его не перестанешь.

Сказали мы: «Свиданья близок час»,—
С надеждой в сердце он покинул нас».

Воскликнула сиявшая луною:
«Мне кажется, что стала я иною!

Тот салмый Заль, тот птенчик молодой,
В гнезде вскормленный, слабый и седой,

Вдруг обернулся ярким аргуваном,—
Могуч, красив лицом и строен станом!»

Так говорила, и смеялся рот,
Казалось, на щеках гранат цветет.

Служанка луноликой отвечала:
«Подумай о свидании сначала!

Твои мечты исполнены творцом,—
Да завершатся радостным концом!..»

Беседка там была — как день погожий,
На стенах нарисованы вельможи.

И вот в парчу беседка убрана,
Полна дыханья амбры и вина.

Пришли, расставив золотые блюда,
Осыпав землю горстью изумруда.

Везде — фиалка, лилия, нарцисс,
Кусты жасмина пышно разрослись.

От розового сока стали краше
Серебряные, золотые чаши.

Сияла там небесная краса,
И амбра поднималась в небеса.

Вот солнце заперли, закрыли келью
И потеряли ключ с благою целью.

Явилась в стан служанка со двора:
Мол, дело сделано, ступай, пора!

Заль поспешил к назначенному месту:
Так делает жених, ища невесту.

Влюбленная смотрела с кровли вниз:
Она — луной венчанный кипарис.

Услышал витязь голос благодатный:
«Добро пожаловать, воитель знатный!

Ужели ты пешком сюда пришел?
Был этот путь для царских ног тяжел!»

Привет услышав со стены высокой,
Он встретился глазами с солнцеокой.

«О госпожа! Прими, — воскликнул он,—
Хвалу от неба, от меня поклон!

Давно, рыдая, провожу я ночи,
К звезде Симак я устремляю очи,

Молю творца послать мне благодать:
Твое лицо мне тайно показать.

Теперь узнал я радость первой встречи,
Твой голос нежный, ласковые речи..

Но я стою внизу, ты — на стене,
Наверх взобраться помоги ты мне».

Услышав, что сказал седоволосый,
Царевна черные спустила косы,—

Таких еще не видел небосклон;
Был тот аркан из мускуса сплетен!

Спускалась ли со стен коса такая?
Заль молвил про себя: «Краса какая!»

За черной прядью извивалась прядь,—
Их можно было змеями назвать!

Она сказала: «Воин именитый,
Свой львиный стан и плечи распрями ты

И к черным косам руку протяни:
Арканом станут для тебя они!»

Такая речь царевны луноликой
Дастану показалась странной, дикой.

Он косы целовал своей луны,
И поцелуи были ей слышны.

Сказал: «Не быть такому дню вовеки,
Я зла тебе не причиню вовеки!»

Тут взял он у раба аркан, свернул,
Взметнул небрежно — даже не дохнул.

Попал в петлю зубец стены старинной,
На кровлю Заль взобрался в миг единый.

Когда уселся он — чиста, светла,
К нему с поклоном пери подошла.

Она в свою взяла Дастана руку,—
Пошли вдвоем, забыв былую муку.

Спустились вниз, — дорога их легка,
В руке могучей — нежная рука.

Вот перед ними дом, расписан златом,
Они пришли к тем царственным палатам.

Что излучали свет, как райский сад:
Рабыни перед гурией стоят!

Смотрел он, станом восхищен девичьим,
Лицом, кудрями, блеском и величьем:

В запястья, в ожерелья убрана,
Она сияла, как сама весна!

С достоинством, как властелин великий,
Воссел Дастан напротив луноликой.

Висел на поясе его кинжал,
Венец его рубинами блистал.

Любовь росла, стремясь навстречу счастью,
Ушел их разум, побежденный страстью.

Но вот рассвет забрезжил над дворцом,
Раздался в ставке барабанов гром.

Как тело — с жизнью, дух — с телесной силой,
Простился богатырь с царевной милой.

Мгновенно с кровли сбросил он аркан,
Покинул дом возлюбленной Дастан.

Когда явилось из-за гор светило
И витязей Дастана разбудило,

Они толпой веселой поутру
Направились к Дастанову шатру.

Призвал Дастан, огнем любви объятый,
Вельмож, что были разумом богаты.

Пришли мобеды, гордые князья,
Глава придворных, витязи-друзья,

Пришли к нему, покорные приказам,
В глазах — веселье, преданность и разум.

Он речь повел, призвав их на совет,
Улыбка — на устах, а в сердце — свет.

Сначала вседержителя восславил,
Сердца вельмож проснуться он заставил.

Сказал он пылко: «Пред лицом творца
Надеждой и тоской полны сердца!