Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Узнав, что прибыл богатырь земли,
Торжественно встречать его пошли.

Звенели во дворце забульском крики:
«Вернулся Заль счастливый, солнцеликий!»

Воитель Сам явился впереди,
Он долго сына прижимал к груди.

Освободившись из его объятий,
Поведал Заль о царской благодати.

Веселье, счастье старый Сам обрел,
Взошел он вместе с сыном на престол.

То улыбаясь, то улыбку пряча,
Сказал, что сына ждет во всем удача:

«К нам из Кабула, разума полна,
По имени Синдухт пришла жена.

Потребовала слово — дал ей слово,
Что зла не причиню ей никакого.

Просила ей помочь от всей души —
Ответы наши были хороши.

Просила, чтоб луна Кабулистана
Женою стала нашего Дастана.

Просила посетить ее жилье,
Чтоб от недуга исцелить ее.

Сейчас ее посол принес нам слово,
Что к торжеству в Кабуле все готово.

Каким же будет разговор с послом?
Какой ответ Михрабу мы пошлем?»

Был счастлив Заль, — тревоги все забыты,
Зарделись, как рубин, его ланиты.

И понял Сам, на Заля бросив взгляд,
Каким желаньем сын его объят:

Одна лишь Рудаба ему желанна,
Обман — все остальное для Дастана!

Велел раскрыть завесу старый Сам,
Велел звенеть звонкам и бубенцам,

Велел послу поехать на верблюде,—
Пусть знает царь Михраб, пусть знают люди,

Что полководец двинулся вперед:
С Дастаном, с малым войском он придет.

Над городом — звонков индийских звоны,
И чангов голоса, и лютней стоны.

Скажи: запели крыши, ворота,
Земля сияньем новым залита!

Игривы кони, челки их красивы,
Умащены душистой амброй гривы.

Синдухт навстречу вышла, а вокруг —
Рабыни, что готовы для услуг.

Несли рабыни чаши золотые,
А в чашах — мускус, камни дорогие.

Тут раздались хваленья двум гостям,
Посыпались каменья к их ногам.

Кто принял в этом торжестве участье,
Обрел богатство, и восторг, и счастье!

С улыбкою царице молвил Сам:
«Ты скоро ль Рудабу покажешь нам?»

Ответила Синдухт: «А где подарки
За то, что взглянешь ты на светоч яркий?»

«Проси, что хочешь, ты, — воскликнул Сам,—
Все, чем владею, я тебе отдам!»

Пошли к раззолоченному покою,
Чтоб встретиться с цветущею весною.

Сам, восхищенный яркой красотой,
Вдруг замер пред царевной молодой.

Он слов не находил для восхваленья.
Он глаз не отводил от изумленья.

Позвал Михраба, радостью объят,—
Союз скрепили, совершив обряд.

Влюбленных усадив на трон единый,
Посыпали алмазы и рубины.

Венец луны — в каменьях дорогих,
В короне золотой сиял жених.

Велел Михраб внести заветный свиток,—
Да знают все сокровищ преизбыток!

Он список вслух прочел. Ты скажешь тут:
«Все это слушать уши не дерзнут!»

Все вышли к месту пира и веселий.
Семь дней они с вином в руках сидели,

Затем они сидели во дворце,—
Счастливых три недели во дворце!

Собравшись в путь, уехал Сам вначале:
Его в Систан дела сраженья звали.

А Заль, стремясь веселье растянуть,
Собрался через три недели в путь.

Луну Кабула он увез оттуда,—
Под паланкин поставил он верблюда.

Уехали с отрадой из дворца.,
Восславив милосердного творца.

Сияя счастьем брачного союза,
Дошли с весельем в сердце до Нимруза.

Тут Залю Сам вручил венец, престол,
Свои войска в сражение повел:

На гургасаров, под счастливым стягом,
В поход пошел он, озаренный благом.

Сказал: «Я опасаюсь той страны,
Где очи и сердца нам не верны.

От них, проклятых, — смута постоянно,
Сражусь я с нечистью Мазандерана!»

Герой всепобеждающий ушел,
Вступил Дастан-властитель на престол.

Не много с той поры минуло весен,—
Стал кипарис высокий плодоносен.

Отяжелела будущая мать,
Румянца на ланитах не видать.

Не зная сна, несла под сердцем бремя,
И день пришел: приспело родов время.

В беспамятстве упала в тяжкий миг,
И вот раздался на айване крик:

Рыдала Рудаба, в тоске сгорая,
Свое лицо и косы раздирая.

До Заля эти вопли донеслись,
Услышал он, что страждет кипарис.

К супруге подошел он, к изголовью,
Глаза в слезах, облито сердце кровью,

Но, вспомнив про Симургово перо,
Сказал царице: «К нам придет добро».

Разжег жаровню в комнате царицы
И опалил перо священной птицы.

Настала тьма нежданная вокруг,
Симург могучий появился вдруг,

Подобно облаку с жемчужной влагой,—
Но то не жемчуг был, — то было благо!

Спросил: «О чем тоскуешь ты сейчас?
Зачем ты слезы льешь из львиных глаз?

От пери среброгрудой, луноликой
На свет родится богатырь великий.

Он барса криком приведет в испуг,—
И шкура в клочья разлетится вдруг,

И, прячась от воителя в чащобе,
Грызть когти будет барс в бессильной злобе.

Пред ним склонится лев, целуя прах,
Отпрянет вихрь, пред ним почуяв страх.

Скорее приведи ты ясновидца,
С кинжалом должен он сюда явиться.

Сперва луну вином ты опьяни,
Из сердца страх и горе прогони.

Он чрево рассечет, исполнен знанья,—
Не причинит жене твоей страданья.

Разрежет, окровавит он живот,
Из логова он львенка извлечет.

Затем зашьет он чрево луноликой,—
Избавишься от горести великой.

Смешаешь мускус, молоко, траву,
Которую тебе я назову,

Смесь растолчешь, просушишь утром рано,
Приложишь, — заживет мгновенно рана.

Затем потри ее моим пером,—
Познаешь благо под моим крылом.

Затем возрадуйся, прогнав тревогу,
Затем с молитвой обратись ты к богу:

Он древо царства для тебя взрастил,
Вечноцветущим счастьем наградил.