Педро Кальдерон - Любовь после смерти

Рождает молния с грохочущим дождем

И вплоть до Африки далекой

Бросает голос свой, как гром;

День роковой сегодня, да, сегодня,

Для хитрости твоих измен:

Сегодня с карою, как мститель,

Я прихожу к оплотам горных стен.

Хоть я стыжусь, что столь ничтожной славой

Украшен буду: воевать

С бандитами не будет значить

Их побеждать, а убивать.

И для меня в том мало чести

Среди угрюмых этих гор

Разбить своим оружьем шайку,

В которой каждый - плут и вор.

Так пусть же временам грядущим передастся,

Что, честию своею дорожа,

Зову я это карой, не победой.

Но знать хотел бы я причину мятежа.

Мендоса

Итак, внимай повествованью,

Орел властительно-геройский,

Перед тобою Альпухарра,

Оплот пустынно-диких скал,

Пред нами горная твердыня,

Где ныне собрались мориски,

Чтоб вновь, как горцы-африканцы,

Испанию завоевать.

Она по высоте опасна,

По скату стен крутых упорна,

По положенью неприступна,

Непобедима по тому,

Какие силы в ней сокрыты.

В окружности она простерта

Миль на четырнадцать, с прибавкой

Еще пятидесяти миль,

Благодаря ее провалам;

Между вершиной и вершиной

Прекрасные лежат долины,

Пестреют пышные сады,

Глядят поля с обильной жатвой,

И вся громада гор покрыта

Селеньями и деревнями

Настолько, что, когда закат

Свое сиянье разбросает,

Они глядят как глыбы камня,

Что в глушь с вершины оборвались,

Но вниз не падают с горы.

Важнейшие из наилучших

Галера, Гавия и Верха,

Сосредоточья бранных воинств

Тех трех, что ныне правят всем.

Всех в общей сложности морисков

Там тридцать тысяч, не считая

Детей и женщин, и имеют

Они обширные стада.

Хотя они по большей части

Едят не мясо, а лесные

Плоды, и овощи, и хлебы

С своих разделанных полей.

Они в искусстве земледелья

Так опытны и так усердны,

Что даже камни заставляют

Произрастанья им давать,

И раз у них в руке мотыга,

Для них плоды рождают скалы {1}

Позволь мне обойти молчаньем,

Что может быть отчасти я

Причиной был для возмущенья.

Хоть лучше мне сказать, что был я

Причиной первой, потому что

Ей не были для мятежа

Суровые постановленья,

Которые их столь стеснили;

Я должен так сказать, затем что,

Коль на одном вина всего,

Пускай она моею будет.

Но оттого ли, что случилась

Та ссора, где я был несдержан,

Иль оттого, что, день спустя,

При входе в айюнтамиенто,

Начальник главный альгвасилов

Из-под плаща взял у Валора

Кинжал, который спрятал он,

Иль оттого, что ежедневно

Из сфер придворных исходили

Распоряженья, цель которых

Была все больше их стеснять,

И вот, отчаявшись, и в гневе,

Они поднять мятеж решились,

Что б ни было, но, сговорившись,

Они постановили так,

Что, тайну свято соблюдая,

Они сберутся в Альпухарре,

Перенеся туда богатства,

Оружие и провиант.

Три года заговор скрывался,

Три года полное молчанье

Хранили знавшие измену,

Хотя так много было их:

Не поразительно ли это,

Что из собранья в тридцать тысяч,

Замысливших деянье это,

Не оказалось никого,

Кто разгласил бы эту тайну

Столь многих дней, умов столь многих.

Как заблуждается глубоко,

Кто говорит, что меж троих

Опасность постигает тайну.

Меж людных толпищ в тридцать тысяч,

Коль меж собой они согласны,

Опасности для тайны нет.

Как первый знак раскатов грома

От бури, что таилась в недрах

Угрюмых этих гор, где дерзость

С изменой прятались в тени,

Возникли грабежи, убийства,

И ограбленья многих храмов,

И вероломство, и кощунства,

И, словом, целый ряд злодейств,

Таких, что, вся в крови, Гранада

Стенанья к небу посылая,

Злосчастным сделалась театром

Трагедий и жестоких бед.

Пришло на помощь правосудье,

Но претерпело пораженье,

И тотчас встало в оборону,

И превратило посох в меч.

Где раньше было уваженье,

Там появилося насилье,

И гневный миг сопротивленья

Гражданской кончился войной.

Коррехидора умертвили,

И город, чувствуя опасность,

Воззвал к оружью, собирая

Всех ополченцев для борьбы.

Их оказалось недовольно,

Судьба всегда стоит за новость:

Принявши сторону мятежных,

Нам неудачи лишь дала.

А неудачи и несчастья

Настолько глупы и упрямы,

Что, раз упорствовать желают,

Так не предвидишь им конца.

У нас в рядах забота встала,

И наши возросли потери,

А в их рядах возникла гордость,

И возросла для всех беда.

Из Африки, как мы узнали,

Ждут их дружины подкрепленья,

И ежели оно прибудет,

Чтобы ему отрезать вход,

Дробить нам нужно будет силы.

И сверх того, коли пред нами

Они свою проявят гордость,

Другим морискам в том пример

Достойный будет подражанья;

Уже в Валенсии мориски,

В Кастилье и в Эстремадуре,

Чтобы немедленно восстать,

Ждут хоть какой-нибудь победы.

И чтоб ты ясно мог увидеть,

Что, хоть они и очень дерзкий,

Весьма решительный народ,

Но в то же время понимают

И государственную мудрость,

Скажу, какое их правленье;

Разведали об этом мы

От нескольких шпионов взятых.

Важнейшее, что нужно было

И что они сперва решили,

Избранье одного вождя.

И хоть касательно избранья

Был некий спор, меж Дон Фернандо

Валором, знатности особой,

И Дон Альваро Тусани,

Таким же знатным, - спор был кончен.

И Дон Хуан Малек придумал,

Что Дон Фернандо будет править,

Взяв в жены Донью Исабель,

Сестру родную Дон Альваро.

(В сторону.)

(О, как мне тягостно припомнить

Об этом Тусани, который

Так уважаем меж своих,

Что если сам Царем не выбран,

Его сестра Царицей стала!)

Итак, Валор, чуть был он выбран,

Как дал немедленно приказ,

Чтобы противоставить нашим

Распоряжениям суровым

Свои решенья, иль затем, чтоб

Сильнее угодить своим,

И тем вернее ими править,

Приказ, чтобы никто меж ними

Обрядов христианской веры

Не исполнял, и чтоб имен

Они не знали христианских:

Желая первый дать пример им,

Он подписал - Абенумейя,

Как звались прежние цари,

Владыки Кордовы, которых

Наследник он. Затем в приказе

Стояло, чтобы говорили

Все на арабском языке,

Ни на каком другом; чтоб всюду

В одеждах были мавританских;

Чтоб только секты Магомета

Держались впредь. Издав приказ,

Распределил он тотчас силы:

Галеру, самый ближний город,

Который видишь пред собою,

Чьи стены мощные и рвы

Построены самой природой

Так поразительно искусно,

Что без пролитья многой крови

Ей невозможно овладеть,

Он передал во власть Малеку,