Омар Хайям - Рубаи. Полное собрание

Хомайи в тегеранском издании «Тараб-ханэ» приводит чей-то «ответ», автор которого явно видит здесь именно Вселенную:

Зато Абу-Саид, текст которого (№ 1299) я считаю «ответом» на это же четверостишие, в этом «здании» увидел «шатер» человеческого тела.

605. «Небосвод — кошмарный череп мира…» Не отголосок ли той же мысли, что наш мир выброшен на свалку?

608. Последние строки отчетливо понимаются так: мои речи про «вино» понятны лишь посвященным.

610. См. № 642, 685.

611. Имеются в виду обязательные для мусульманина ежедневные пять молитв.

614. По критерию: вес = 465, 99-е место.

616. По критерию: вес = 472, 91-е место. Претендент на авторство: Садруд Дин Куджанди.

619. Можно понимать двояко: то ли ангел, посланный усовестить грешника, посетил героя четверостишия, то ли Хайям имеет в виду дух человека — как гостя в бренном теле. Но что из того, что ты сам благословишь свой день? Зато благословение ангела, возможно, имеет какую-то силу.

По критерию: вес = 493, 76-е место.

621. Один глоток хайямовского «вина» спасает от прозябания сотни душ, отсюда и такая высокая цена его. Кстати — о паре «корона-кувшинный черепок», часто встречающейся в стихах Хайяма. Однажды он уточняет: «черепок от верха хума (большого кувшина)» . Значит, он имеет в виду четкий зрительный образ: это не любой черепок, но именно кольцевая верхушка кувшина. Если надеть ее на голову — чем не глиняная корона!

623. Сатана (Иблис) — единственное из творений Аллаха, кто в гордыне своей не поклонился Адаму.

624. Одна из более чем прозрачных «подсказок». И после этого нам говорят, что стихи Хайяма — призывы к пьянству?..

632. См. № 933.

635-638. Три первых четверостишия найдены мною в средневековых рукописях, четвертое — любезно сообщил мне А. Ш. Шахвердов, составитель петербургских изданий стихов Хайяма (1986 и 1993 гг.). Он собрал бесценную коллекцию — многие десятки тысяч рубаи разных авторов. Возможно, что сам Хайям сочинил только одно из этих четверостиший (но — которое?), остальные три созданы его поклонниками.

641. Итак, превыше всего в мире — «хмель»… Однако в одной из рукописей это рубаи приобрело вид откровенно суфийского — заменой всего одного слова в третьей строке (остальные разночтения второстепенны):

Внезапно возникший здесь суфийский мотив воспевания горестей как высшей ценности Бытия — лишь единожды встречается среди хайямовских стихов (№ 48).

642. По критерию: вес = 590, 33-е место. См. № 262, 610, 685, 722.

643. Здесь «вино» — символ человеколюбия и отзывчивости.

Чтобы втискивать такие рубаи, как это, в привычное изображение Хайяма пьянчугой, поэтам-переводчикам, введенным такой традицией в заблуждение, приходилось основательно «редактировать» стихи, подменяя серьезный разговор зубоскальством.

645. Итак, уроки Сердцу пошли впрок, и теперь оно отвечает грамотно даже на провокационные вопросы.

647. Во всех известных стихотворных переводах этого четверостишия на русский язык, как и в большинстве оригинальных списков, действующее лицо — «я» (см. Варианты ). Персонаж намекает на крайнюю нужду, толкающую на греховные поступки, и уже сама попытка оправдаться говорит о его богобоязненности, которую не всякий читатель сочтет притворной.

Но в «Тараб-ханэ» обнаруживается «мы» — и рубаи приобретает совершенно новое звучание. Что один коврик — для нескольких человек? Ссылка на то, что прежний коврик обветшал, звучит уже откровенно ернически, налет богобоязненности исчезает, и главное, автор уже окружен единомышленниками, которых заразил презрением к шариату.

В рукописях со стихами Хайяма видна общая тенденция: из всех версий какого-либо злого четверостишия шире других распространялась обычно самая безобидная — как и в данном случае. Точнее даже так: популярны были его злые стихи, но — в умеренной редакции. Своеобразное нивелирование на уровне «полузлого» Хайяма.

648. Вопреки общепринятому мнению, вино не запрещено шариатом безусловно. Однако его окружает густой частокол частных запретов. В данном случае имеется в виду, что вино строжайше запрещено во время Рамазана — месяца строгого мусульманского поста.

Четыре месяца мусульманского лунного календаря, упоминаемые в этой серии стихов, идут в такой последовательности: Раджаб, Шабан, Рамазан, Шавваль.

По критерию: вес = 668, 15-е место. Претендент на авторство: Джалал ад-Дин Джалал.

652. Прочтение О. Румером этого четверостишия ошибочно в последних строках, а потому и противоречиво в целом:

Видимо, О. Румер прочел последнюю строку так: «Сразу / и / от намаза пусть спасенным станет» . В его переводе герой четверостишия сильно сдает позиции. Право «не свершать намаз» — слишком скромная компенсация за лишение «сладчайшего из благ». Не то в оригинале, где последнюю строку нужно понимать так: Мигом благодаря намазу пусть спасенным / от зарока / станет» . Автор предлагает средство вернуть утраченное: свершив намаз, отмолить опрометчиво взятый на себя зарок.

По критерию: вес = 549, 47-е место.

653. Ночь Кадр, «ночь предопределения» — 27-я ночь месяца Рамазана, когда Аллахом был ниспослан Коран.

654. Мусульманский пост отличается от христианского. Во время Рамазана вообще нельзя есть и пить днем, пока солнце на небе; ночью — можно. Это и обыгрывает Хайям.

655. У Хайяма — нагнетание событий. «Пустить ветры» во время молитвы — грех малый. Соверши омовение сызнова и молись опять. Но вот хлебнуть вина!..

Г. Плисецкий и О. Румер перевели это четверостишие как бы по частям:

Не зная оригинала, трудно догадаться, что это переводы одного и того же рубаи.

657. В Вариантах приведено это же стихотворение, в некоторых рукописях встречающееся в форме «мустазод»: с дополняющими короткими строками, имеющими самостоятельную рифму. Едва ли автор такого варианта — сам Хайям.