Николай Рубцов - Собрание стихотворений

Огнем, враждой
Земля полным-полна, —
И близких всех душа не позабудет!..
— Скажи, родимый,
Будет ли война?
И я сказал:
— Наверное, не будет.
— Дай Бог, дай Бог…
Ведь всем не угодишь,
Да от раздора пользы не прибудет!
И вдруг опять:
— Не будет, говоришь?
— Нет, — говорю, — наверное, не будет!
— Дай Бог, дай Бог…

И тускло на меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять склонясь, дремала у огня.
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья.
— Господь с тобой! Мы денег не берем…
— Простите, что ж! Желаю вам здоровья.
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью…
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далёк,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь как добрая душа,
Горишь во мгле — и нет тебе покоя!..

Зачем ты, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь
Как будто нужен им покой?

Преград не зная и обходов,
Как шумно, жизнь твою губя,
От проходящих пароходов
Несутся волны на тебя!

А есть укромный край природы,
Где могут, родственно звуча,
В тени струящиеся воды
На ласку лаской отвечать…

Зачем ты, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь,
Как будто нужен им покой!

Преград не зная и обходов,
Как шумно, жизнь твою губя,
От проходящих пароходов
Несутся волны на тебя!

А есть укромный край природы,
Где под зеленою горой
В тени струящиеся воды
С твоей ласкаются сестрой.

Они нежны к тенистой иве,
И шелест ивы нежен к ним,
И птичка звонкая под ними
Поет под небом голубым…

Зачем же, ива, вырастаешь
Над судоходною рекой
И волны мутные ласкаешь,
Как будто нужен им покой?

Тихая моя родина! Вербы, луна, соловьи…
Мать моя здесь похоронена в давние годы мои.

Где же могила, не видели? Поле до края небес.
Тихо ответили жители: «Каждому памятник — крест!»

Тихо ответили жители, тихо проехал обоз.
Купол церковной обители яркой травою зарос.

Лица старушек землистые, вроде могильной земли,
Тоже какою-то мглистою серой травой заросли!

Там, где я плавал за рыбами, сено гребут в
сеновал:
Между речными изгибами вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина там, где купаться любил.
Тихая моя родина! Я ничего не забыл…

Старый забор перед школою, тщательно выметен сор.
Словно ворона веселая, сяду опять за забор.

Школа моя деревянная! Поле, холмы, облака…
Медом, зерном и сметаною пахнет в тени вербняка.

С каждой избою и тучею, с громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую, самую смертную связь…

Когда душе моей
сойдет успокоенье
С высоких, после гроз, немеркнущих небес,
Когда душе моей внушая поклоненье,
Идут стада дремать под ивовый навес,
Когда душе моей земная веет святость,
И полная река несет небесный свет,
Мне грустно оттого,
что знаю эту радость
Лишь только я один. Друзей со мною нет…

Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу,
Где избы просты и прекрасны
Под небом свободным
и ясным.
Бывает, иной соколенок
Храбрится, едва из пеленок:
Мол, что по провинции
шляться!
В столицу пора отправляться!
Когда ж повзрослеет
в столице,
Посмотрит на жизнь
за границей,
Тогда-то он вспомнит Николу,
Где кончил начальную школу.

Люблю я деревню
Николу,
Где кончил начальную
школу,
Где избы просты
и прекрасны
Под небом свободным
и ясным.

Бывает, иной соколенок
Храбрится, едва из
пеленок,
Мол, что по провинции
шляться?
В столицу пора
отправляться!
Когда ж повзрослеет
в столице,
Посмотрит на жизнь
за границей,
Тогда он оценит Николу,
Где кончил начальную
школу…

В святой обители природы,
В тени разросшихся берез
Струятся смутные воды
И раздается скрип колес…
Усни, могучее сознанье,
Но чей-то свист и чей-то свет
Внезапно, как воспоминанье,
Моей любви тревожит след!
Прощальной дымкою повиты
Старушки избы над рекой…
Незабываемые виды!
Незабываемый покой!
А как безмолвствуют ночами
Виденья кроткие! Их сон
И все, что есть за их молчаньем,
Тревожит нас со всех сторон!
И одинокая могила
Под небеса уносит ум,
А там полночные светила
Наводят много, много дум…

Звенит, смеется, как младенец,
И смотрит солнышку вослед.
И меж домов, берез, поленниц
Горит, струясь, небесный свет.
Как над заплаканным младенцем,
Играя с нею, после гроз
Узорным чистым полотенцем
Свисает радуга с берез,
И миротворный
запах меда
По травам катится волной, —
Его вкушает вся природа
И щедро делится со мной!
И вольно дышит
ночью звездной
Под колыбельный скрип телег…
И вдруг разгневается грозно
Совсем как взрослый человек.

Уединившись за оконцем,
Я с головой ушел в труды!
В окно закатывалось солнце,
И влагой веяли пруды.

И вдруг являлся образ предка
С холмов, забывших свой предел,
Где он с торжественностью редкой
В колокола, крестясь, гремел!

Как жизнь полна! Иду в рубашке,
А ветер дышит все живей,
Журчит вода, цветут ромашки,
На них ложится тень ветвей.

И так счастливо реют годы,
Как будто лебеди вдали
На наши пастбища и воды
Летят со всех сторон земли!

И снова в чистое оконце
Покоить скромные труды
Ко мне закатывалось солнце,
И влагой веяли пруды…

И влагой веяли пруды.
В окно закатывалось солнце,
Я с головой ушел в труды,
Уединившись за оконцем.

На них ложится тень ветвей.
Журчит вода, цветут ромашки,
И ветер дышит все живей,
Как жизнь полна! Иду в рубашке,

Летят со всех сторон земли!
На наши пастбища и воды
Как будто лебеди вдали
И так легки былые годы,