Борис Верховцев - Норматив

В тот поздний час звезда с небес упала,
Морской прибой на берег наседал,
Наврядли ты желанье загадала,
Но я тогда желанье загадал.

Оно сбылось сквозь слёзы и стенанья,
Лишь календарь, светя упрямо в глаз,
Твердит, что результат того желанья
Почти уже закончил третий класс.

Наиглавнейшая загадка
За всю историю Земли:
Что, кроме полного упадка,
Во мне вы, девушка, нашли?

Во сне храплю, весь день зеваю,
Жру как скотина, пью как жру —
За вечер литру выпиваю,
И злой, естественно, к утру.

Кредит доверия исчерпан,
Хитёр — хоть чёрта тренируй,
И путь по жизни предначертан
Такой, что мама не горюй.

Добро, коль быстро ласты склею —
Хоть меньше боли головной…
А вдруг сначала заболею?
А вам — ухаживать за мной…

Умерьте, детка, пыл телесный
И заодно душевный пыл:
Не стоит строить храм небесный
Из загнивающих стропил.

Всё забыть смогли — дело прошлое,
Даже то простить, чего не было,
Он надеялся на хорошее,
О любви кричал, что-то требовал.

Закручинились, пили горькую,
Души вынули, да расплакались,
Долю трудную резать дольками
Строго поровну навсегда клялись.

Время замерло на мгновение,
Небо сморщилось, звёзды сдвинулись…
Запоздалое откровение —
Плохо поняли, поздно кинулись.

Ты садишься вальяжно в Лэнд Ровер,
Я штурмую облезлый трамвай,
Ты по делу поедешь в Ганновер,
Я без дела в Хабаровский край.

Ты загружен по времени крайне,
Я свободен, как в поле ветра —
Всё логично и йэдэм дас зайнэ, [2] Jedem das Seine ( нем. ) — каждому своё.
Это просто такая игра.

Ты играешь в хозяина мира,
Я играю в целителя душ…
Всё равно у ворот Командира
Мы сорвём одинаковый куш.

И когда это успел так нализаться я,
И какая меня стукнула шиза,
Что простая на пути канализация
Совершенно мне не бросилась в глаза?

А теперь вот переломаны конечности,
И губа теперь существенно крупней,
И хотя не время думать мне о вечности,
Я лежу весь день и думаю о ней.

Вы, ремонтники — работники полезные…
Только вот что я вам, милые, скажу:
Здесь, по улицам, не только ходят трезвые,
Здесь, по улицам, и я ещё хожу!

Я помню чудное мгновенье,©
А после — всё. Сплошной провал.
Мне водку кто-то без стесненья
В стакан гранёный подливал.

В глазах темно, кругом блевота,
Меня таскало по углам…
А ведь не будь того, кого-то,
Я вряд ли б так нажрался в хлам.

Теперь — терзания и смута,
Ведь всё так чинно быть могло б…
Придётся этому кому-то,
При встрече больно врезать в лоб.

Я был на пляже прошлым летом…
Ну, по путёвке… ну, в Форосе…
Гляжу — бросают… ну… монеты…
Ну… я подумал… тоже бросил…

А тут вчера… на том же пляже…
Решил проверить… ну, от скуки…
Ну… маску взял… нырнул туда же…
Монеты нет… украли, суки.

Начальник ЖЭКа гражданин Синельников
Терпеть не мог по жизни понедельников.

А впрочем, не любил еще и вторников —
По вторникам всегда кричал на дворников.

По средам также был не в настроении
И ненавидел всех, кто в подчинении.

И четверги бывали напряженными —
Ругался с сыновьями и их женами.

Не приносили радости и пятницы —
Бухгалтершам орал: «Вы все развратницы!»

Был страшно недоволен и субботами
С их вечными домашними заботами.

Воскресные с друзьями возлияния
Имели благотворное влияние.

Но из-за них-то гражданин Синельников
И не терпел по жизни понедельников.

Иногда как представится мне,
Кто меня на досуге читает —
Даже холод идёт по спине,
Даже, знаете, сердце хватает.

Вдруг стихи мои страшно влекут
Губернатора города Сумы?
Вдруг сейчас ошивается тут
Депутат Государственной Думы?

Подустав от тупых остряков
Каждый вечер (а что здесь такого?)
Посещает мой сайт Масляков,
И супруга его, Маслякова.

Как проверить — а вдруг иногда,
Среди прочего разного пипла,
Пугачёва заходит сюда
И хохочет прокурено-хрипло.

Или может какой юморист…
Прилепился, зараза, к экрану,
Передрал пару шуток на лист,
И в программу несёт к Петросяну?

Я морально к тому не готов,
И порою от мысли не спится,
Что до нас, стихотворных шутов,
Снизойдут элитарные лица.

Но писать аккуратнее впредь,
Очевидно, мне всё же придётся,
Чтоб в глаза им спокойно смотреть —
Кто их знает, как всё повернётся…

Мне бы крылья да сбросить балласт,
Чтобы выше голов и орлов,
Там, где буду на что-то горазд,
Там, где нету ни звуков, ни слов.

Отдохнуть от наскучивших дел,
Окунуться в тот перистый дым,
Где неведом желаний предел,
И не грех появляться хмельным.

Мне бы крылья да сбросить балласт,
Чтобы ввысь и вокруг — никого…
Жаль, что этого сделать не даст
Мне родная моя ПВО.

Вы думаете, счастье стоит дорого?
А я пришёл к тому, что поступенно я
От мишуры бессмысленного вороха
Сумел отфильтровать первостепенное.

Я радуюсь, на небо глядя звёздное,
Что находясь тут временно, практически,
Не впал я в состоянье коматозное,
И не изведал криз гипертонический.

Знакомые всё шутят, забавляются:
«Погодь, придавит, нечего куражиться»
Молчите! Этим счастье отравляется
И вовсе невозможным сразу кажется.

И оглушённый выпадами резкими
Счастливым быть хочу недальновидно я,
Забыв, что и ко мне, гремя железками
Прикатится коляска инвалидная…

В моём молчаньи — холод и тоска
В обёртке пустоты необычайной,
Когда-то полноводная река
Стекает нынче в час по ложке чайной.

Мне надоел словесный балаган:
Одним полуштрихом, полунамёком
Я делаю людей из обезьян,
Что, правда, им потом выходит боком.

Плетёт бродяга-остеохондроз
Мне что-то наподобие букета
Из грязных лир и пластиковых роз,
И прочей атрибутики поэта.