Даниил Хармс - Том 1. Авиация превращений

Но где чепец?

И царь смеялся,
когда машинку видел он,
в кулак торжественный смеялся,
царицу зонтиком толкал.

Чепец в коробке!

Царь хранил
своё величье вековое.
«Сафо» двумя пальцами курил,
пуская дым.

А? Что такое?
Скажите, где мой шарф?

Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне.
Кричал царю: сойди с дороги,
не то моментом задавлю!
Смеялся царь, склонясь к царице.

Простуда в горло попадет,
поставлю вечером горчичник.

И крикнул царь: какой болван!
На мне тужурка из латуни,
а на царице календарь.
Меня так просто не раздавишь,
царицу санками не сдвинешь,
и в доказательство мы ляжем
с царицей прямо под трамвай.

Потом советую, сам-друг Кулундов,
одень шерстяную рубашку.
На двор, Кулундов, не ходи,
но поцелуй свою мамашку.

Нет, нет, избавь меня, Кулундов.

И вот, вздымая руки к небу,
царь и царица на рельсы легли,
и взглядом, и пушкой покорны Канебу,
большие солдаты царя стерегли.
Толпа на Невском замерла,
неслась милиция скачками,
но птица — в воздухе стрела —
глядела чудными зрачками.
Царь встал.
Царица встала.
Все вздохнули.
Царь молвил: накось выкуси!
Царица крикнула: мы победили!
Канеб сказал: мы льнем к Руси.
Вдали солдаты уходили.
Но вдруг извоэчик взял и ударил
кнутом царя и царицу по лицу.
Царь выхватил саблю
и с криком: смерть подлецу!
пустился бегом по Садовой.
Царица рыдала. Шумела Нева.
Народ волновался, на битву готовый.

Ну, прощайте, мамочка,
я пошел на Карповку.

Два поклона дедушке.

Хорошо, спасибочки.

Да, министр Пуришкевич
был однажды на балу,
громко музыка рычала,
врали ноги на полу.
Дама с голыми плечами
извивалась колбасой.
Генерал для развлеченья
шлёпал пятками босой.
Царь смеялся над царицей,
заставлял её в окно
для потехи прыгнуть птицей
или камнем всё равно.
Но царица для потехи
в руки скипетр брала
и колола им орехи
при помощи двухголового орла.

Родимов, ты заврался.
Я сам бывал на вечеринках,
едал индеек в ананасах,
видал полковника в лампасах.
Я страсть люблю швырять валета,
когда летит навстречу туз,
когда сияет эполета
и над бокалом вьется ус.
Когда, смугла и черноброва,
к тебе склоняется княжна,
на целый мир глядя сурово,
с тобой, как с мальчиком, нежна.
Люблю, когда, зарю почуя,
хозяин лампу тушит вдруг,
и гости сонные, тоскуя,
сидят, безмолвные, вокруг.
Когда на улице, светая,
летают воздухи одни,
когда проходит ночь пустая
и гаснут мёртвые огни.
Люблю, Родимов! Нет спасенья!
В спасенье глупые слова!
Вся жизнь только воскресенье!

Молчи, пустая голова!

Видел я, в долинах Рога
мчался грозный Ахерон.
Он глядел умно и строго,
точно ехал с похорон.
То долина, то гора
пролетали над водой,
то карина, то мара,
сбоку хвостик золотой.
Бог глядел в земную ось,
все, как суп, во мне тряслось,
вся шаталась без гвоздей
геометрия костей.
Тут открылся коридор,
взвился дубом нашатырь,
мне в лицо глядел хондор,
тучи строгой поводырь.
Эй, душа, колпак стихов,
разом книги расплоди,
сто простят тебе грехов,
только в точку попади.
Ну, Родимов, дай ладонь!

На ладони скачет конь.

Ты, Родимов, попадья,
я как раз тебе судья.

Где мой кушак? Где мой кушак?

Однажды царь лежал в гробу.

Я слышу шёпот, стук и шаг.

Господь, храни меня, рабу.

Свеча трещала над царем.

Кушак на мне! Кушак на мне!

Единый Бог сидел втроем.
Царица плакала в окне.
Царь говорил: мои дворцы
стоят пусты, но я вернусь.

Но мне не страшны мертвецы.

А я покойников боюсь.

Голова на двух ногах:
Спи Кулундов, ночью спи
спи планета под домами
вижу я большое пи
встало облако над нами
дремлют бабочки бобров
спят овечки под шатром
сна сундук и мысли ров
открываются с трудом
но едва светлеет мрак
вижу я стихов колпак
вижу лампы и пучины
из морской большой пучины
поднимают в мир причины
свои зонтики всегда
спи Кулундов спи Родимов
спи Аларих навсегда.

Однажды царь лежал в болоте…

Простите, где дорога в Клонки?

Не знаю.
шум воды отбил мне память.

Я вижу путь железной конки.
Где остановка?

Под липой.
там даже мой отец сломал себе ногу.

Вот ловко!

Ей-богу!

А ныне ваш отец здоров?

О да, он учит азбуке коров.

Зачем же тварь
учить значкам?
Кто твари мудрости заря?

Букварь.

Зря, зря.

Поднесите к очкам
мотылька.
Вы близоруки?

Очень.
вижу среди тысячи предметов…

Извините, среди сколька́?

Среди тысячи предметов
только очень крупные штуки.

В мотыльке
и даже в мухе
есть различные коробочки,
расположенные в ухе.
На затылке — пробочки.
Поглядите.

Погодите.
Запотели зрачки.

А что это торчит из ваших сапог?

Стручки.

Трите глаза слева направо.