Михаил Херасков - Собрание сочинений

Останься! — с воинством один на брань иду.

О небо! премени печали наши в радость
И дай россиянам вкушать спокойства сладость!

Лазутчик близ шатров литовский сыскан мной;
Не знаю, что его отважности виной.
Во подозрениях по видам став основан,
Я в плен его схватил; он мною взят, окован;
Простого воина хотя имеет вид,
Но мнится, знатный муж в простой одежде скрыт.

Вниманья моего ты больше недостоин.
Служи ты как простый отныне в брани воин:
Ты мой приказ отверг.

Дозволил Руксалон…

Я есть родитель твой, начальник я, не он!
Представь лазутчика.

Какой еще несчастный
Пришел в сей грозный стан, литовцам столь ужасный?

Где я?

Кто ты, злодей?

Смутился дух мой весь!

О небо! это он!

Увы! София здесь?

Бледнеешь, стонешь ты!

Свирепая судьбина!
В оковах вижу я Желковского здесь сына!

Постойте! он пришел из града для меня;
В разлуке он со мной не мог остаться дня.
Нам быть врагами с ним судьба определила,
Но ах! два сердца в нас любовь соединила.

Любовь?

Моей любви к Софии не таю:
В ней жизнь, в ней счастие, в ней душу чту мою;
Когда Софины подруги лицемерны,
Которы при одних весельях были верны,
Когда мне принесли о ней ужасну весть,
Что здесь в опасности княжны Пожарской честь,
Что в таборы ее отважное вступленье
Имело следствием укоры и грабленье,
Что может жизнь она утратить в сей ночи, —
Увы! пошел бы я сквозь огнь и сквозь мечи,
Дабы, спросив о ней, не возвращаться прежде;
И вот зачем предстал я в сей простой одежде.

И чтобы в грусти мне отраду принести.

Такие наглости удобно ль пренести!
Теперь твоя душа пред нами обнаженна,
К врагу отечества любовью ты разженна;
Пристрастных слов твоих коль гнусная вина!
Княжной Пожарской слыть ты больше не должна;
Такие изверги достойны лютой казни.

На смерть иду с моим любезным без боязни!

Но мы лазутчика ни правим, ни виним.

Нам стыдно уважать и заниматься им;
Казни его, когда России он опасен,
Иль выпусти его; Совет на всё согласен.

В оковах у меня пускай суда он ждет;
Ты можешь ли принять сестру на свой ответ?

Приму и докажу сей час мою невинность.

Позорна мне твоя и мерзостна бесчинность;
Спеши и возвратись к союзникам своим!
Оставь навеки нас, скажи, скажи ты им,
Что нам забыть нельзя насильственной их злости;
Нам зримы здесь друзей непогребенны кости,
Окровавленные их тени востают,
"Отмстите вы за нас, отмстите!" — вопиют.
Отмстим за вас, друзья! коль надобно судьбине;
Мы тысячи громов к полякам бросим ныне.

Пойду и там себе защитников сыщу,
Полякам всё мое страданье возвещу.
Ругательство, хулы, бесчестие, грабленье,
Враждебность меж бояр и Вьянки посрамленье;
Что в узы ввержен он, как будто некий тать,
Что казни вы его намерены предать;
Поляки, как даря, во граде Вьянку чтили,
Нельзя, чтоб за него не мстить или не мстили…

Зри зарево в Москве! внемли, внемли набат!
Пылает, рушится и погибает град;
За Вьянку во крови граждане наши тонут;
Такие бедствия еще ли вас не тронут?

Растрогали… и нам за них отмщать пора.
Прости, моя сестра! — Нет, ты мне не сестра.
Словами тщетно нам и взором угрожаешь;
Беги! ты воздух здесь изменой заражаешь.

Едина кровь с тобой произвела меня.

Отечество мое мне ближняя родия!

Ты славу нашего отечества затмила.

Ты пол свой, и себя, и брата посрамила.

О бедная! к чему теперь прибегну я?
Вкруг сердца у меня застыла кровь моя;
Едва дышу — меня объемлют смертны тени…

Мой враг! мой враг! твои объемлю я колени.
Оставь меня, оставь с возлюбленным моим
Или пусти во град меня обратно с ним;
Не разлучай ты двух любовников несчастных,
В погибели Москвы, в измене не причастных.
За то ли страждет он, за то ли я терплю,
Что любит он меня, что я его люблю?
Или вы никогда сердечно не любили
И чувства жалости друг к другу истребили?

Что я любил тебя или еще люблю,
Увы! родительский за то я гнев терплю.
Но будь сия любовь навеки истребленна,
Иноплеменником когда ты ослепленна.

Желковский к нам пришел в ночи, как некий тать,
И должно умыслы его мне испытать.

Что любит он меня, ты только то узнаешь.

Напрасно ты себя, княжна, уничижаешь;
Ты рвешься, мучишься; поди отсель, поди!

Весь ад в душе моей — и смерть в моей груди!

Коль хочешь отвратить взаимны наши бедства,
Не здесь ищи к тому, ищи во граде средства.

Ах! жалости я здесь ни в ком не нахожу,
Литву противу вас, весь мир вооружу;
За Вьянку мстящая, разженная любовью,
Принужу напоить поля российской кровью…
Нет, нет, мой князь, не верь, не верь моим словам,
На выкуп принесу за Вьянку злато вам;
Когда не примете таких сокровищ тленных,
Представим за него вельможей ваших пленных.
Скажи мне, искуплю ль его хоть сей ценой,
Коль можно искупить его самою мной?