Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения

Тот вечер первых дней апреля
И ты и я
В своих сердцах запечатлели,
Любовь моя!

Мы шли с тобою по столице
Порою той,
Когда на город ночь ложится,
А с ней покой.

И в этот светлый, строгий, чистый
Вечерний час
Все было тайною лучистой
Полно для нас.

Все — звезды окон, лик Венеры
На небесах
И гордый блеск любви и веры
В твоих глазах.

В старинном и глухом квартале
Навстречу нам
Две призрачные башни встали
Над Нотр-Дам.

Хотя над Сеной облаками
Клубилась мгла,
Сверкали волны под мостами,
Как зеркала.

Ползя по отмели, блестела
Вода реки,
Как сонный уж, влачащий тело
Сквозь тростники.

Вдоль берегов прохожих тени
В тиши ночной
Мелькали, словно сновидений
Неясный рой.

И я сказал: «Благословенны
И свет и звук.
Творец гармонию вселенной
Разлил вокруг.

Лучи зари, огонь заката
И утро вновь…
И сердце радостью объято,
Моя любовь!

Пускай вечерний мрак сгустился,
И небосвод,
Как крышка гроба, опустился
На мир с высот!

Пускай Париж, забвеньем пьяный,
Охвачен сном,
И плотным саваном туманы
Лежат на нем!

Пускай сейчас, когда печально
Угаснул день,
И как из урны погребальной
Струится тень,

И ночь покровом плоть и волю
Спешит обвить, —
Живых во тьме от мертвых боле
Не отличить!

Пускай весь мир окован властным
Безмолвьем сна,
Но ты со мной — и солнцем ясным
Душа полна!»

Как этот миг, о дорогая,
Прекрасен был!
Рукой твою ладонь сжимая,
Я говорил,

А ты в молчании внимала
Моим словам
И сердце сердцу отвечало,
Глаза — глазам.

Ты под ресницами таила
Слезу порой.
Потом и ты заговорила
Вослед за мной,

Как эхо эху в древнем храме
Дает ответ,
Как стриж взмывает над лугами
Другому вслед.

Сказала ты: «Люблю и страстью
Своей горда!»
И ярко озарило счастье
Меня тогда.

Часы блаженные летели…
Любовь моя,
Ты помнишь эту ночь в апреле,
Как помню я?

Но, отдаваясь разговору
И власти грез,
Которыми томишься в пору
Любви и роз,

Мы вдруг увидели, что в волны
Из синих туч
Луна бросает ласки полный
И светлый луч.

И, как чело в часы покоя,
Чиста, ясна,
Глядит на счастие людское
С небес она.

Сказала ты: «Во тьме мирьяды
Светил блестят!
Все чувства, помыслы и взгляды
К творцу летят.

Ничто не пропадает тщетно:
Огонь и прах,
Порыв отваги беззаветной
И крылий взмах,

Веселый щебет в роще темной
Со всех сторон,
Задумчивый и грустно-томный
Сердечный стон,

Мечтания души влюбленной
И пыл страстей —
Природа все хранит в бездонной
Груди своей.

Покорно все ее законам,
И в свой черед
Шумит листва в лесу зеленом,
Трава растет,

Моря и города смолкают
В объятьях тьмы,
Звезда горит, валы сверкают,
И любим мы.

Мы, как и все, что жить стремится,
Должны любить,
А это значит: с богом слиться,
Людей забыть;

Тянуться к яркому восходу,
Как стебли трав;
Жить, всю безмерную природу
В себя вобрав;

Вступить под сень былого рая,
Где человек
Невинен был, стыда не зная
На лоне нег.

Так будем счастливы, любимый,
Здесь, на земле!
Ведь в этот час, когда одни мы
Не спим во мгле,

Презрев тщеславье, этот бренный
Людской кумир,
Войдя частицею смиренной
В бескрайний мир,

Как в храм, где тень вослед за нами,
Дрожа, скользит
И нас свечи незримой пламя
Вперед манит, —

За всем, что мы таим глубоко
В своих сердцах,
Следит недремлющее око
На небесах.

Мой друг, мне чуждо колебанье!
Мне мужем стань!
Любви, как мы, все мирозданье
Приносит дань.

Любовь — во всем! Внимай, упейся:
Морской коралл,
Лесные шумы, эдельвейсы
Альпийских скал,

Барвинок на краю тропинки,
Весенний мох,
Стихи поэта, блеск росинки,
Улыбка, вздох,

Румянец неба, что рассветом
Озарено, —
Все, что прекрасно в мире этом, —
Любви полно.

Всесильной, ей довольно слова,
Чтоб молодой
Апрель украсить розой новой
Иль ночь — звездой,

Чтоб в сердце, опаленном гневом,
Разлить елей,
Чтоб дать отвагу робким девам,
Смягчить мужей!»

Звучал твой голос вдохновеньем
В тот тихий час,
И слушал я его с волненьем,
Как божий глас,

С которым под беззлобный ропот
Ночных ветров
Сливается неясный шепот
Густых лесов.

Нет, ты отнюдь не та Республика святая,
Которую мы ждем, о будущем мечтая!
Не та, что вызовет прекрасных душ расцвет,
Изгладит навсегда злых побуждений след,
В подлунной утвердит навеки мир желанный,
И звуки чистые торжественной осанны
Исторгнет из сердец, и даст закон иной,
Сулящий нам не смерть, а счастье и покой;
В единую семью соединит народы;
Всем без различья даст вкусить от благ свободы;
Голубизну небес на землю низведет
И обогреет всех теплом своих щедрот;
Пред нами явится не худосочной тенью,
А Мировой Душой, чье дивное цветенье
Господней волею открылось для очей,
И людям ниспошлет поток своих лучей…

Не сходна ты и с той богинею ужасной,
Которая рукой бестрепетной и властной
Разбила старый мир, и новый создала,
И вглубь гигантского кипящего котла
Швырнула страшный год вслед за великим годом.
Сравнявшим короля и знать с простым народом,
И, к золоту свинец тем самым подмешав,
Сумела выварить звенящий твердый сплав.
Не знать тебе вовек величия и славы:
Твои деяния уклончивы, лукавы;
Ты не смогла спасти знамен французских честь,
Занять людей трудом, стране покой принесть;
Ты не признала прав отверженных и нищих,
Не озарила ты надеждой мрак жилищ их;
Себе соорудить могла бы ты алтарь,
Низвергнув эшафот зловещий, но, как встарь,
Гнетет людей закон бессмысленный и жесткий,
Ты свято бережешь позорные подмостки,
И невдомек тебе, что усмирить народ
Способен только хлеб — отнюдь не эшафот!
Ты не возвысила того, кто был унижен,
Встревожила дворцы, не успокоив хижин,
Не пожалела тех, кого томит тюрьма.
О, порождение бессильного ума
Собраний косных! Ты путями непрямыми
Идешь, ведомая слепыми и хромыми.
Не увенчала ты собой отчизны храм.
Благословения не жди своим делам!