Оноэ Сайсю - Из японской поэзии

Снова вижу его,
мое ненаглядное море!
В доме на берегу
наконец-то разоблачаюсь —
городскую одежду снимаю…

Я бреду по песку
все дальше вдоль кромки прибоя —
и в подошвы мои
то и дело впиваются крошки
от раздробленных морем ракушек…

Небосвод поутру
подсвечен зеленой листвою —
ясный день впереди.
Что ж, еще поживу, пожалуй,
вот такой беззаботной жизнью…

Утром берег реки
окутан недвижным туманом —
и в белесых клубах,
влажной моросью густо покрыты,
тихо падают листья с вишен…

Ветром полонена
столица древняя Нара —
высоко в небесах
под закатными облаками
пламенеют ярусы пагод…

В лощине меж гор,
недоступной свету дневному,
вдруг издалека
доносится еле слышно
одинокой горлицы голос…

Больше нет никого —
я один меж землею и небом
с бодхисатвой Каннон [6] Бодхисатва Каннон — божество милосердия в буддийском пантеоне. —
и ко мне, ни к кому иному
обращает она улыбку…

Кто, прокравшись в ночи
на храмовую колокольню,
в гулкий колокол бьет —
если в эту пору сам Будда
в забытьи пребывает сонном?..

И поля, и луга —
веси древнего края Ямато [7] Край Ямато — фигуральное название древней Японии, связанное с названием центральной провинции Ямато.
все запечатлены
в затуманенном отраженье,
во всевидящем взоре Будды…

Спичку зажгу —
только тем утолю печали
бесприютной души,
что встречает вечер осенний
и во мглу уходит тоскливо…

Вдаль уходит река,
волны катят и катят в потоке
без конца, без конца —
и чем дольше гляжу на теченье,
тем сильней любовь в моем сердце…

Одиночество
за мной по пятам крадется.
Из дому выйду,
по улицам и переулкам
побреду, фонарями подсвечен…

Как далек он уже —
день апрельский, когда распускались
вешних вишен цветы
и когда тебя, дорогая,
я впервые назвал женою…

Вверх по дюнам бреду —
взглянуть на крутые утесы,
что белеют вдали,
озаренные ярким солнцем, —
на обрывистый берег мыса…

Вот в закатных лучах
идет безмятежно нагая
к накатившей волне
эта девушка, разоблачившись,
чтобы здесь окунуться в море…

Ходят по кругу
арестанты один за другим,
колесо вращая —
вспомнилось полотно Ван Гога
«Заключенные на прогулке»…

Сквозь мглистый сумрак,
в грудь ночи вторгаясь, летит
с лязгом холодным
по металлу металла удар —
вдалеке пробили часы…

Стыло мерцает
над Фудзи в лунную ночь
снег на вершине —
в небесах над горой нависает
чуть заметный облачный полог…

Полнолуние.
Спит в колыбели дитя
сном безмятежным.
Я смотрю на него — и в душе
разливается благодать…

Извозчичий кнут
все нахлестывает раз за разом
лошадь по спине —
звук бессмысленный и ненужный
на последнем пути к погосту…

Я вечерней порой
по улицам и переулкам
беззаботно брожу —
а меж тем туман наступает,
с гор на город дохнув прохладой…

Ласточкино гнездо
притулилось во внешней прихожей
прямо на потолке,
подле толстой кровельной балки
в небольшом городском рёкане [8] Рёкан — постоялый двор или маленькая гостиница японского типа. …

Я с высокой горы
спускаюсь по южному склону —
в белых венчиках волн,
отражая полдневное солнце,
ослепительно море блещет…

Я всю ночь напролет
вспоминаю минувшие годы
и грущу о былом,
до рассвета глаз не смыкая
в отдаленном пристанище горном…

У подножья горы
клубится туманная дымка —
и при виде ее
сердце полнится отчего-то
странной, необъяснимой грустью…

В пору летних дождей
не радует серое небо.
Мы в вагоне сидим
и с тревогой смотрим в окошко —
слишком низко нависли тучи…

Сумрак вечерний.
Теснятся один к одному
семь горных пиков —
в эту дальнюю деревушку
я приехал проведать друга…

Грустной думой объят,
забрел я в тенистую рощу —
там, на склоне холма,
из сплетенья ветвей раздается
горной горлицы зов одинокий…

Серый, пасмурный день.
В саду голубей перекличка.
Вечер уж недалек,
а пока коротаем время
за неторопливой беседой…

Долог, долог мой путь!
Конца нет сосновому бору —
и чем дальше иду,
тем пронзительней это чувство
одиночества и печали…

Алый отсвет зари
тонов распустившейся розы,
и в закатных лучах
рацветает ирис лиловый —
вот он, образ нашего мира…

По тропе через луг,
где вьюнок отцветает печально,
одиноко бреду —
но в ушах звучит, не смолкает
смутный шум городских кварталов…

Я, смешавшись с толпой,
в прогулочной лодке сплавляюсь
вниз по Сахо-реке.
Держим путь прямиком к столице,
но тоска моя не уходит…

В зимний сумрачный день
на стену больничной палаты
лучик солнца упал —
и от этого пятнышка света
сразу стало тепло на сердце…

Дочка зеленщика
предлагает в лавчонке клубнику —
держит горстку в руках.
Как мне мил в это летнее утро
вид знакомых рядов торговых!..

На циновку легла
тень от листьев павловнии [9] Павловния (Paulownia), или Адамово дерево — быстрорастущее субтропическое дерево высотой до 15 м. Получило название по отчеству дочери императора Павла I, красавицы Анны Павловны (1795–1865). пышной —
и ажурный узор
отпечатан на старых татами
в отдаленном приюте горном…

Распевают сверчки
во мгле опустившейся ночи —
спать давно уж пора
беспокойным колосьям риса,
что колышутся за калиткой…