Валентин Коровин - Поэты пушкинской поры

Преданье есть: в минувши веки,
Там, при слияньи дивных рек,
Сошли на землю человеки…
И был тогда прекрасный век!
Как царь земли был здесь свободен,
И телом бодр, и чист умом,
И сердцем добр и благороден,
С открытым взором и челом!

Был век другой: умов волненье,
В сердцах страстей мятежный жар,
Вражда, корысть и исступленье
Раздули гибельный пожар.
Здесь человек утратил волю,
Одряхл и телом и умом —
И шел по жизненному полю,
Поникнув взором и челом!

Но в третий век прошла невзгода,
Затихла буря, свет проник,
И процвела опять природа,
И лучший мир опять возник.

И в этот век земную долю
Холодный опыт нам открыл,
И гордый ум, и сердца волю
Законам вечным подчинил!

Взглянь на небо: словно тени
В нем мелькают облака!
Взглянь на землю: поколений
Мчится бурная река!

Что ж земля и небо полны
Треволнений бытия?
То вселенной жизни волны,
Вечный маятник ея!

И в душе стихии те же:
В ней вселенная сполна,
И, как рыбка бьется в мреже,
В мире мучится она.

Для поэтических мечтаний,
Для дум возвышенных твоих
Не нужен гром рукоплесканий:
Поэты счастливы без них.

В себе одном прозрев мир целый,
Певца Британии любя,
Как он могучий, юный, смелый,
Ты нам высказывал себя.

Стихи твои, как бурны тучи,
На человека мещут гром:
Они – то отгул злополучий,
То жизни быстрый перелом.

Товарищ! Жду иных я звуков:
В часы вакхических отрад
Пускай в семействе наших внуков
Об нашей удали твердят;

Узнают пусть, как деды жили
На бреге царственной Невы,
Любили, пили и шалили,
Но не теряли головы.

На высоте угрюмых скал,
В объятьях матери-природы,
Я жизнь возобновил, я радости сыскал,
Я позабыл утраченные годы!

Здесь всё свежо: и персть, и тварь, и я!
И жизнь, как девственник, полна любовной силы;
Эмблема вечности, здесь ползает змия,
Как мысль, приволен здесь орел ширококрылый!

Торжественный, роскошный и могучий,
Твой стих летит из сердца глубины;
Как шум дубров и Волги вал гремучий,
Твои мечты и живы и полны, —
Они полны Божественных созвучий,
Как ропот арф и гимн морской волны!

Отчизну ли поешь и гордо и правдиво,
Гроба Ливонии, героев племена,
Красавиц иль вино – пленительно и живо
Рокочет и звучит и прыгает струна…
И сердце нежится по воле, прихотливо,
И словно нектаром душа упоена.

Приют недоступный могучих орлов,
Державных и грозных гранитных хребтов, —
Всемирная крепость надоблачных гор
Дивит и чарует наездника взор.
Где громы грохочут, шумит водопад
И молния реет в ущельях громад, —
Душе моей любо: ей впору чертог —
Престол где громовый воздвиг себе Бог!
Там мысли привольно по небу летать,
Весь ужас, всю прелесть грозы созерцать!
Туда бы, покинув заботливый мир,
Желал я умчаться, как птица в эфир.

Когда восторг меня обнимет,
Я сознаю тогда себя,
И ток блаженства в душу хлынет, —
Вдвойне живу и вижу я!

Мне мир земной и чужд и тесен:
Провидит мир душа иной,
Мир безграничный звучных песен
И неземных видений рой.

Не так ли, кинув мир телесный,
В святом восторге бытия,
В громах, в огне, полунебесный
Вознесся к Богу Илия?

Молю, словами не играй,
Не огорчай меня сомненьем,
Моей души не охлаждай
Своим холодным рассужденьем
И не встречай моих очей
Своими ясными очами;
Не проникай души моей,
Не упрекай меня слезами!
Возьми, я отдаю тебе
Благоухающие розы
И собираю в дань судьбе
Давно посеянные слезы.

Как много дум невнятных выражает
Один уныло-долгий взор;
И сей беззвучный разговор
Одно лишь сердце понимает!
Язык очей – язык красноречивый!
Внимай ему в час вдохновенный тот,
Когда поэт, мечтой своей счастливый,
Не говорит и не поет.

Теперь горжусь своей свободой,
Закрывши жизни первый том,
Теперь беседую с природой
И с поэтическим трудом.
Смотрю с улыбкой сожаленья,
Не орошая жарких вежд,
На роковое разрушенье
Моих желаний и надежд.
Уже напрасным ожиданьем
Моя душа утомлена,
И, возвышаясь над страданьем,
В нее нисходит тишина.

Ее здесь нет! Когда в тени древесной
В таинственный час вечера стою
И слушаю песнь птички поднебесной,
И сладкую весны прохладу пью,
Тогда твержу с невольными слезами:
«Прости, прости, мой догоревший день!»
И тихими минувшее крылами
Приносит мне утраченную тень
И радует знакомыми чертами.

Смиритеся, отважные мечтанья,
Здесь ничему свершиться не дано!
Великому – предначертанье!
Прекрасному – мгновение одно!

Еще твоих мы ждали песнопений, —
Все кончено! твой грозный час пробил,
Наш вековой поэт и гений,
Исполненный могущественных сил!

Так, и тебя судьба не пощадила!
Задумчиво над урною твоей
Главу Поэзия склонила.
Кто заменит утраченное ей?

Как важны были начинанья!
Увы! сколь кратко бытие!
Но имя славное твое
Веков грядущих достоянье!

Сердца тяжкое томленье,
Несказанная печаль,
Оскорбленье, сожаленье —
Вас влечет волна забвенья
В неразгаданную даль.
От напрасного страданья
Отдохнуло, сердце, ты,
Отреклося от желанья,
И погиб в воспоминаньи
Образ милой мне мечты.
Но счастливые мгновенья,
Но восторженные дни
Спасены от разрушенья:
На обломках сожаленья
Ярко врезались они.