Давид Самойлов - Стихи

Гена сообщил, что передал Вам «Весть». Мне кажется, что в основном альманах получился. Особенно радует, что изданы «Москва — Петушки». Это, мне кажется, из лучшей прозы последних десятилетий.

Каверин слишком строг к Шкловскому. В книге Л.Я. Гинзбург Шкловский дан гораздо объемнее и интереснее. Книгу Л.Я. медленно читаю сам. Много интересного. Вы правы — есть и лишнее.

Так же медленно перечитываю первый том Ваших записок.

В журнальных номерах, посвященных Ахматовой, есть и новое и интересное. Мне очень понравилась статья Бродского в «Юности». Как Вам?

Последние недели ничего не делал, т. к. волновался по поводу абхазских событий. Галя с мальчиками были в Пицунде.

29 июля они благополучно вернулись. «С любимыми не расставайтесь…»1.

Прислали мне из Москвы экземпляр книги «Горсть». Но она уже почти вся вошла в двухтомник. Есть только небольшие несовпадения в составе.

Вам пришлю «Горсть» не для чтения, а просто для комплекта.

Сейчас собираюсь писать небольшую заметку о «Тарусских страницах»2 для литературного календаря и предисловие к книге древнегреческих сказаний о героях и богах для «Детгиза».

А в стихах — пауза. Будем снова ожидать вспышки воображения.

Любящий Вас

Д. Самойлов

31.07.89

1 Строка из стихотворения А. Кочеткова, написанного в 30-х годах.

2 «Тарусские страницы», литературно-художественный сборник (Калуга, 1961). В сборник вошли произведения молодых талантливых писателей (Булата Окуджавы, Владимира Корнилова, Наума Коржавина).

3/VIII 89

Дорогой Давид Самойлович. Спасибо за «Весть». Пока что я прочла только Каверина. Он, как всегда, когда пишет о литературе, очень хорош. Когда он эссеист, а не беллетрист — всегда хорош.

Я к Вам за советом. Вен[ьямин] Ал[ександрович] сам просил меня дать для 2-го тома «Вести» мой «Процесс исключения». Я обещала.

Но видите ли! Книжка боевая, особенно сегодня. А когда выйдет том 2? Через два года? И стоит «Весть» дорого — 6 рублей… Ее раскупят только библиофилы…

«Весть» — альманах. А можно ли печатать в альманахе после журнала?

Ответьте, пожалуйста. Я своего слова нарушать не хочу и до Вашего ответа «Процесс» никому не отдам.

Привет Гале.

Л.Ч.

P.S. Только напрасно Вен[ьямин] Ал[ександрович] сообщил (а редакция не исправила), будто моя «Софья Петровна» написана в 1938 г. На каждом экземпляре указано: «ноябрь 39 — февраль 40». Это другая эпоха.

144. Л.К. Чуковская — Д.С. Самойлову

3 сентября 1989

Дорогой Давид Самойлович. Это я Вам вместо телеграммы. Я только сегодня прочитала Вашу статью — и очень горжусь, горжусь и благодарю, — не только за то, что назвали меня своим другом, но и за статью — всю1.

Надеюсь, Вы приедете в сентябре?

Крепко обнимаю Вас.

Гале привет.

Л. Чуковская

3/IX 89

1 Д. Самойлов в статье «Зачем быть добрым и честным», в частности, пишет: «Выстрадать что-то, сотворить, может, отношения какие-то ценные — вот что относится к сфере счастья. В том числе и настоящая дружба. Для меня самая главная черта в друге — это талант нравственной точности, когда нравственность поступка уже входит в моторику. Таким своим другом я считаю, например, Лидию Корнеевну Чуковскую («Комсомольская правда», 1989, 1 сентября).

Дорогая Лидия Корнеевна!

Надеюсь, что хворь Вас отпустила, и Вы работаете, как всегда. Читаете, как я вижу, довольно много. Завидую. Мне иногда Галя читает «текучку». А я «для дела» разбираю несколько страниц в день.

О Шкловском кто-то сказал, что в разговоре он гений. Я слышал его только несколько раз у Ивановых. «Zoo» и «Третью фабрику» читал очень давно. Осталось впечатление блеска, а идеи тогда, до войны, до меня в полном объеме не доходили.

У нас сразу после первого сентября настала осень — разъехались знакомые. Стало заметно, что рябина покраснела. Скоро настанет темная грустная пора. Останется только работать, хотя и нет большой охоты.

С середины октября две недели я буду в Дубултах. А в начале ноября все четверо приедем в Москву. Павлу надо получать паспорт, а мне — к Кацнельсону.

Вообще вокруг не весело, тревожно. Да и в Москве, похоже, так же. Должно что-то переломиться, да неизвестно, в какую сторону.

Живем в опасное время. И детей особенно жалко.

Вы пишете, что из поэм моих больше любите «Ближние страны». От них я давно отошел. И все эти годы разрабатывал «малую поэму». Недавно вышла в 8-м номере «Невы» последняя «малая» «Похититель славы».

Ребята, занимающиеся «Вестью», уверяют, что второй выпуск будет скоро. Но, может быть, это все мечты. Нужно, наверное, немного обождать. Скоро все выяснится. Если Вам будут звонить, скажите им прямо, что долго ждать выхода «Процесса» не можете. Жаль, что Вам не по вкусу «Москва — Петушки». Мне кажется, что это замечательная проза и войдет в классику.

А вот Горнунг об Ахматовой мне не попадался. Где это напечатано?1

Простите, что пишу вкривь и вкось. Надо привыкнуть к осеннему освещению.

Привет Вам от Гали. А от меня — Люше.

Будьте здоровы.

Ваш Д. Самойлов

6.09.89

1 См.: Л. Горнунг. Встреча за встречей // Литературное обозрение, 1989, № 6.

26/IX 89

Дорогой Давид Самойлович.

Вы пишете, что Павел приедет вместе с Вами в Москву, чтобы получить паспорт!

Поразительно. Я помню тот день, когда мною получено было от Вас письмо: «Новорожденного назвали Павлом. Теперь я считаю, что моя Петропавловская крепость достроена».

Значит, было это 16 лет назад?

«Я в беспамятстве дней забывала теченье годов»…1

К сожалению теперь я забываю не только «теченье годов», но и стихи — чужие и свои.

А меня со всех сторон теребят с самыми для меня неподходящими предложениями: выступить… Сфотографироваться… Надписать и пр. Вы-то к этому привыкли, а я никогда не привыкну и старательно воздвигаю вокруг себя баррикады.

На днях у меня была одна американка. Так, будто и неглупая, и знающая, и красивая. Я старалась быть с ней приветливой. Но не удалось: она спросила меня: где я хочу, чтобы мне поставили памятник?

У нас отличная погода: после окаянной жары — сухая, светлая, лучезарная — тютчевская — осень.

Читаю замечательную книгу Карякина «Достоевский и канун XXI века». В ней соединяются философская образованность, темперамент, глубокое знание предмета и опыт зрелого педагога. Но она слишком длинная… А вот попросите Галю, чтобы она прочитала Вам одну главу из воспоминаний Хрущева о Сталине… (В «Огоньке»2.) Ничего более страшного об отце народов, чем эта глава, я не читала… Рассказ о том, как он проводил время: в полном безделии и в беспробудном, денном и нощном, пьянстве, и как шутил (клал, напр[имер], помидор на стул Молотова или еще чей-нибудь). Как он сам первый никогда ничего не пил и не ел: из боязни отравы говаривал: «Ты, Микита, любишь ведь соленый огурчик, возьми». И полагая, по невежеству своему, что яд действует мгновенно и если Никита не упадет со стула в корчах — значит, можно с этого блюда брать и самому. И еще о том, каким он был гением трусости. (Об охране его дач.) И как все это пьянство и разглядывание среди дня и ночи кинокартин называлось заседанием Политбюро… И как, во время его агонии, Берия при всех целовал ему руки — после чего отходил на три шага в сторону и демонстративно отплевывался… Да, нелегко жилось его окружению… Отпускал их от себя только глубокой ночью, а до тех пор принуждал не только «пробовать» вино (чтобы увериться в его безъядности), но и накачиваться вином и водкой без всякой меры.