Саша Соколов - Газибо

а после, на лестнице уже,
оглянулись и, вроде бы, утешают:
не огорчайтесь, мол, слишком, спасибо, хоть не с гориллами у него эти опыты:
те жуть ведь какие лохматые, в колтунах все,
блох, верно, не оберешься,
небось, и не вычесать ни за что,
а бонобки как бы почище, поблагородней будут,
дворянки, можно сказать

и я ему написала:
прощайте и не ищите, как вы могли,
но когда его упекли в дом скорби и в городском листке обозвали приват-приматом,
то вся извелась, истомилась в молениях,
и как раз в те дни
налетели какие-то цепеллины,
затулумбасили бомбы,
выяснилось, что война,
стало много военных:
шагают, шутят,
и мне один офицер показался и сей же миг оказался моим зоологом:
мобилизация, знаете ли, указ, приказ,
обязывают, как видите, даже вполне убогих,
вам, может быть, невдомек,
но из нашего полоумного брата, умеющего некоторое до-ре-ми,
формируют свежие музыкальные батальоны,
что, впрочем, и справедливо: ведь старые чрезвычайно потрепаны

лично меня забрили по классу бубна,
бубнил рядовым в обозе, но быстро произвели, поздравьте:
стал гвардии фагот-а-пистон,
числюсь в штабе губных императорских гармонистов,
вот, видите, какие узорчатые позументы, разве не прелесть,
однако не обессудьте,
час более или менее пробил:
мы все убываем теперь на линию, в оркестровую яму траншеи,
в ансамбль, если вдуматься, похоронной песни и свистопляски

а опыты,
кто продолжит ценнейшие ваши опыты,
опытов больше не будет, бонобо эвакуировали восвояси,
там дивно, полуденно,
а меж тем у нас, в нашем с вами продроглом здесь
все настолько безбожно скулемано, блекло,
а до чего бесприютно,
а упования прямо призрачны,
а поскольку по всем категориям истинно одинок,
то почел бы за беспримерную милость быть вами хоть несколько ожидаем

и тут как задует, завьюжит,
ресницы мне снегом буквально склеило,
нам положительно следовало незамедлительно поспешить,
укрыться в достаточно теплом зданьи:
бежим,
забежали в какую-то церковь,
затеплили две свечи,
почитали из часослова,
нас наскоро повенчали,
и, убывая в расположенье согласно распоряженью,
сулил мне супруг мой, что ни за что не сгинет, не пропадет,
что вернется в должности тамбурмажора

а возвратили мне только его пенсне в специальном пакете со штампом хрупко,
да все равно ведь растрескалось:
растрясли в колесницах своих залетных, автомедонты треклятые,
так нацепите же, нацепите его, то есть ваше,
сделайте мне немножечко дежавю, уж уважьте,
я буду вам крайне признательна,
что,
все никак не отыщете,
не при вас,
обронили в дозоре,
не сочиняйте, к чему кривить,
чай, оставили впопыхах у какой-нибудь демимонденки

тогда подойдите ближе, вплотную,
тогда загляните мне прямо в них,
в эти некогда вам ненаглядные,
в эти,
как вы без конца уверяли,
мои изумительные изумруды,
нисколько не выцвели, правда же,
только у них теперь совершенно иное строение, рассмотрите,
они словно слеплены из долей помпельмуса или цитрона,
зоологи называют такие очи фасеточными,
так что какая уж я там птица,
когда я самая настоящая и никому в целом свете не нужная муха-зеленоглазка,
и сразу уходит,
уходит весьма мгновенно,
и точка

сколь все это внятно и подлинно, мой капитан,
особенно в плане мгновенности,
потому что так именно многое и минуется:
истинным, я бы сказал, моменталом, махом:
тут сразу уйдет,
там сразу исчезнет,
начнет отсутствовать и фактически не прекратит:
то ли, се ли, субъект, объект,
некоторое обстоятельство, свойство, отрезок континиума,
отхваченная на скаку конечность, кусок, не угодно ль, судьбы,
скажем, целая младость

и ладно, ежели отвлеченная, чья-то,
эдакого никуда не годящегося имярека,
да, может быть, и в чинах,
но служил-то, наверное, нерадиво, сражался не окрыленно,
ранений, равно отличий, не приобрел, от дуэлей отлынивал,
и невольно в таком варианте спрашивается,
невольно, но деликатно, словно бы вскользь:
а достойно ль,
логично ли нечто подобное для кадрового офицера,
кларо ке но, ке нунка,
вот пусть и сопливит теперь за это в слюнявчик с кружавчиками,
жалеть, а тем более соболезновать проку нету и в скором не ожидаем:
скукожился и поделом

ну-с, а если как раз не чья-то, а вицэ вэрса ,
если едва ли не беспричинно исчезла,
запропастилась младость сугубо личного пользования,
она же — особого назначения,
худо-бедно овеянная, что поется, глорией перипетий боевых плюс амурных,
младость лихая да хваткая, смачная да неистовая,
словом, конкретно ваша,
то что же, спрашивается, тогда

а тогда получается крайне скверно,
хоть плачь, хоть вскачь,
и закусишь, закусишь ты удила свои, сивый уд,
и при всем к себе искреннем респектансе,
как только его же не уязвишь,
удрученный

то есть, казалось бы, ну так что ж, если так,
исчезай, истаивай, улетучивайся на все четыре и то, и се,
свет ли клином, где наша не унывала,
безо всего без этого, может, и проще, вольней,
ан не тут-то, не больно-то,
ибо куда ни кинь,
то и се улетучивается лишь из поля внешнего созерцанья,
однако же не из внутренннего, не из мемории,
не из комка, извините за взвинченность, дряблых нервов

короче, кричите писаря и диктуйте пропало,
по поводу то бишь участи неких нас, которые до поры очезримы,
имея в виду, что означенные выше сути уходят в уютную ту юдоль только с тем,
чтобы в некотором пониманьи остаться:
остаться в наших сплетениях и паучить, и угрызать, щемить,
корчить отчаянием бессрочно

так что, как видите, я вас слышу, вы не один,
я тоже умею читать ветер грусти, милостивый голубарь,
и касательно той мгновенно ушедшей, сгинувшей вдруг вдовы
отчетливо все понимаю и смею думать, что ваша о ней элегия,
если это, конечно, элегия,
а это, конечно элегия, хоть и без рифм,
а если все-таки не элегия, ничего, нет так нет,
ибо всякое сочинение можно именовать просто вещью,
и эта вот ваша вещь, эта, если удобней, штука
ужасно будит,
точней, будоражит во мне все былое,
все фибры

но купно с тем,
в то же самое то, которое знай себе вкрадчиво так да тик,
представляется очень изящной,
и надо ли добавлять, что тонкой,
тонкой и даже немного призрачной,
будто бесценная венецианская склянка, клянусь вам,
которая на свету вся буквально переливается и лучится,
а что без рифм,
не берите в голову:
рифмоплетство, за вычетом разве стишат на случай,
нам все равно не по выслуге, да и вообще от лукавого