Кирилл Померанцев - Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

А этот мир, чей каждый день и час
Пропитан злобой, завистью и мщеньем, —
Лишь бледное земное отраженье
Того, другого,
дремлющего в нас.

«О, этот город, этот холод…»

О, этот город, этот холод,
Осенний ветер, вечер мгла,
«Блажен, кто смолоду был молод»,
Блажен, кто верил в силу зла.

И разуверился под старость.
И вот не верит ничему;
И нежно смотрится усталость
В его светлеющую тьму.

Одни надеются на Бога,
Другие слушают Москву.
А я в бессмысленной тревоге,
В тупом отчаянье живу.

Так бьётся в зыбком непокое
Пустая лодка. Где причал?..
Любовь? — А что это такое?
Друзья? — Простите, не слыхал.

Он в задыхающихся строфах
Пророчил о Господнем Дне,
О небывалых катастрофах,
О третьей мировой волне.

Он в ночи дикие, глухие
Слова бессвязные шептал,
И страшным именем — Россия
Грядущий хаос заклинал.

Осенний дождь стучится в окна.
Хочу заснуть и не могу.
А мыслей липкие волокна
Упрямо клеются в мозгу.

Всё те же мысли, всё о том же,
На ту же тему, в ту же тьму:
«О Боже, Боже — почему?
Зачем, о милостивый Боже?»

От пораженья к пораженью,
От униженья к униженью,
Из тупика в другой тупик, —
И так от самого рожденья,
«До тошноты, до отвращенья»,
До боли, перешедшей в тик,
До боли, ставшей монополией,
До белены.
                    Чего ж вам более?

От снега поднимается сиянье,
Как будто звёзды на снегу горят,
Как будто розы, затаив дыханье,
Чуть слышно меж собою говорят:
Проникни в тайну, скрытую от века,
Склонись к истокам первозданных рек.
Бог человеком был для человека,
Чтоб Богом стал для Бога Человек.

Всё в прах превратится, исчезнет,
Взорвётся, провалится в сон.
И я от такой же болезни,
Наверно, умру, как и он.

От рака или от простуды,
Назначенных нам по судьбе…
Почти отвращения к людям
И жалости к ним и к себе.

Осенним вечером парижским,
Когда, совсем как наяву,
Дома, соборы, обелиски
Бесшумно рушатся в Неву,

Когда в волшебном «как попало»
Плывут туманы и мечты
И отражаются в каналах
Венецианские мосты…

Парижским вечером туманным,
Вдоль Сены, у Консьержери,
Где расплываются нирванно
Неоновые фонари, —

И снова веет от лагуны
Потусторонним ветерком,
И Невский в мареве двулунном
Безлюдным стынет двойником, —

Люблю под пологом каштановым,
По набережной в огоньках
Бродя с Георгием Ивановым,
Поговорить о пустяках.

Парижская сутолка, вечер,
Сердец металлический стук…
Я знал лишь случайные встречи,
Залог неизбежных разлук.

А счастье мне даже не снилось,
Да я и не верил ему.
И всё-таки как-то прожилось,
Но как — до сих пор не пойму.

Парижский штампованный вечер,
Сердец металлический стук…
Я знал лишь случайные встречи —
Залог неизбежных разлук.

Разлуки, измены, замены,
Влюблённость, любовь…
Ну так что?
Такое ль сходило со сцены,
Торжественно канув в ничто.

И вот, приближаясь к расчёту,
Когда уже поздно шутить,
Я слышу: «Платите по счёту».
А если мне нечем платить?

Перевёрнут зелёный автобус,
Тротуары по звёздам пошли, —
Это кружится маленький глобус
Заблудившейся в небе Земли.

Это всё, что от жизни осталось:
Та же осень и та же весна…
Так когда-то война начиналась,
Так окончилась как-то война.

Пора, пора коньки отбросить —
Я семь десятков откатал.
В Сент-Женевьев давно уносит
Мою тачанку третий шквал.

Приходят и уходят сроки
Волной, сменяющей волну.
Но это тщетные уроки:
Мы всё равно идём ко дну.

Нам дно привычно: мы — подонки,
Отбросы века, болтуны.
Хоть разговоры наши звонки,
Но так же призрачны, как сны.

Провода, паровозы, пути —
Полустанок железнодорожный…

От других ещё можно уйти,
От себя убежать невозможно.

Поезд мается, время бежит,
Ветер сушит, и годы калечат…

И труднее становится жить.
Не с другими — с собою, конечно.

Проходят дни. Меняется
Всё виденное мной, —
Иное начинается
Под солнцем и луной.

Иное, неизвестное,
Стирающее в прах
Всё, что работой честною
Мы строили в веках.

Прошла, рассеялась гроза.
Но если ты живым остался
И не ослеп, не помешался —
То смерти не смотрел в глаза,

То смертью не был ты отмечен
И не постигнешь до конца
Ни ужаса последней встречи,
Ни тайны Божьего лица.

Пускай горят, пускай летят пустыни!
Сегодня ты, а завтра я помру…
Мы позабыли, блудные, о Сыне,
Заканчивая нудную игру.

Застряли звёзды в рваной стратосфере,
Летит Земля в свинцовое ничто,
Готовится к отплытью на Цитеру
Из Валансьена шёлковый Ватто.

Сегодня день святого Всепрощенья.
Благоухает колокольный звон,
И не нарушат Высшего решенья
Какие-то Москва и Вашингтон.

Пусть будет так. Мне ничего не надо, —
Года прошли, и жизнь берёт своё.
От Сены веет лёгкая прохлада,
Зовёт с собой, с тобой в небытиё.

Пусть будет так. Летят автомобили,
Скользят огни вдоль лунных берегов.
Пусть будет так, как будто мы любили
Друг друга в этом худшем из миров.