Яшка казанова - три года

в этом тире, где оружием – пальцы, а мишенью – щека,
все призы для тебя, моя самодельная гордость.
ни один заезжий стрелок тебе не чета!
забудь, черт возьми, о проверке на профпригодность.

упражняясь чаще, ты сможешь, наверняка,
попадать в сердцевину с завязанными глазами.
в этом тире, где оружием – пальцы, а мишенью – щека,
ты станешь легендой, моя всеобщая зависть.

твои руки утратят мягкую слабость щенка,
амплитуда движений кистью станет богаче
в этом тире, где оружием пальцы, а мишенью – щека,
я запомню тебя, моя молодая удача.

и, запомнив, выйду, дверь за собой прикрыв,
затянусь глубоко – то ли табак? то ли ладан?
мы с тобой – две пешки одновременной игры
на хрупкой доске из печенья и шоколада.
2006/02/24

потеря крови равна, пожалуй,
потере девственности. и ярость
сначала в ладонь мою зубы вжала,
чуть позже заплакала... засмеялась…
сыграла бедрами два аккорда,
изящно подчеркивая блаженство…
потом закричала, срывая горло
(почти как я – горячо и женско)…
затем затихла… спасибо, Тацит,
мне Ваши фацилиусы милее
других – не удастся от ампутаций,
чтоб стать нежнейшим из всех смирений,
избавиться.
2006/02/24

упрямых фантазий моих испарина –
бери и пей, и пьяней. испания?
китай? египет? тайланд? америка?
материков материнство меряя:
словамишагаминочнымистонами
белымисловновтуманестопками
анисовойводкирукамисмелыми
губамиещесмелее. исследуя
материков материнство, бешено
хочу тебя удержать на бежевом
диване зрачком воспаленным крапинку
такого же цвета бессильна. радио
чуть дышит. и ночь чуть жива. и вроде бы
снежок, и одеты вполне по погоде мы
для пеших прогулок по страхам. милая,
каким бы вином тебя не кормила я,
упрямых фантазий моих испарина
волнует нежней и напористей! спали на
подстилках из слов невесомых. опиум
вдыхали. на землю большими хлопьями
слетала зима.
2006/09/09

ноябрь. первое. не спится. гололёд.
раскрытый ворот обнажает шею –
приманку, на которую клюет
простуда. и медлительность движений
/когда к губам подносится бокал,
наполненный, как будто бы в субботний,
во всякий вечер – капли по бокам
текут, текут/ стремится беззаботней,
беспечней, безответственнее стать,
чтобы тепло, почти что инстинктивно,
внутри сосредоточилось. гнезда
сумятица. пришептыванье стинга.
зеленый с белым снег. двора капкан.
в зрачках напротив темный мед тягучий
намешан с мокрой солью – по бокам
текут, текут две капельки. и случай
меняет все. и хочется болеть
с горячим лбом. и, встав на светофоре,
держаться за руки. дождя кордебалет
по сцене подоконной ксилофонит
упрямой сотней пяток. и /пока
на порошок так щедро небо/ выйти,
ноздрями дернуть, захмелеть. покат
склон лба – собрать с него за каплей каплю, выпить
забот густой янтарный сок. летят
снежинки-мальчики, по-детски ветер хнычет.

мне тридцать лет, спартанское дитя,
и эти цифры очень кстати нынче.
2006/11/01

мне нравится Ваша способность случаться:
не предупреждая звонком, постучаться
в окно, через форточку выдохнуть имя
мое. а какая Вы с теми, другими,
с не мной – безразлично. мне нравится пламя
всех Ваших обличий: кудрями, углами,
зачесом назад – безусловно. мне крайне
занятно себя находить на экране,
похожей на Вас – и обратно. куда бы
уехать, что слать Вам по две телеграммы
за сутки – на завтрак одну и на полдник
другую – шифруясь, но вовсе не помнить,
ключ к шифру минуту спустя? и откуда
вернуться домой? Вы гадали бы: «куба...
бразилия... африка... греция... тихо!
молчите! молчите! сейчас! аргентина..?»
мне нравится Ваша змеиная медность:
губами, глазами и лбом – несомненно
опасная. нравится думать: пожалуй,
я Вас украду среди ночи – в пижаме,
в уютную клетку шотландскую пледе.
мне нравится петь Вам, чтоб в каждом куплете
сбиваться. мой голос от кофе и перца
немного шершав, но желание петься,
как женская жажда, не чувствует боли,
упрямой струей извивается. в горле
гвоздичная сладость джарума. ноябрь
советует спрятаться глубже, но я бы
просила Вас чуть обождать.
2006/11/02

такое число – всего лишь повод
смотреть не тебя неотрывнодолго,
смотреть с беспомощностью слепого.
и год надкушен, и рот надорван,
подобно конверту с открыткой зимней.
смотреть на тебя, ощущая воздух
вокруг тем плотней и невыносимей,
чем дольше глаза остаются возле
твоих, розовеющих от спиртного,
нежнейших мочек и шейки белой.

ну что же, милая, значит – с новым.
и счастья кипящего вам обеим.
2007/01/01

она еще проверила – ладом ли
закрыта дверь, защелкнут ли замок...
я сердце обжигаю о ладони,
желая только, чтобы звук замолк,
терзающий кишки мои, как струны,
не первый день. она – сняла пальто,
нажала кнопку чайника... кастрюли
едва заметно тренькнули про то,
что их давно не грели. запах чая
смешался с запахом ее passage d'enfer,
мое сердцебиенье учащая
– вчетыреразаввосемьвтридцатьдва –
безжалостно. и, колотясь по жилам,
желанье ею обладать до дна
меня сжирало. жестко, как пружина
животная и жадная, она
пустила кровь мне, позволяя пульсу
взорваться фейерверками и чуть
замедлиться. дверной звонок. «обуйся,
рубашку застегни, как я хочу
тебя!» и белозуб, и весел
любовник, пахнущий лавандовым бритьем...

а небо будто ничего не весит,
когда мы вместе по нему бредем.
2007/01/11

тебе, мой мальчик, не все ли равно, куда
уходит поезд, в котором что «нет», что «да» –
одно и то же? не все ли тебе равно,
где кто-то нервный не про тебя кино
снимаетмонтируетсмотритругает? где
грязь не с твоих башмаков не в твоей еде?
слова, в которых ни слова о том, что ты
считаешь собой, не напрасны и не пусты
для тебя, мой подсолнух, мой маленький смелый царь?

/я хочу очертить губами углы твоего лица,
чтоб запомнить всецело, до самых юных морщин.
не верти головой, пожалуйста. помолчи.
дыши животом, позволяя ему решать
за тебя – тут прячется сердце, а тут – душа./