Владимир Корнилов - Стихи (сборник)

Попаду, скорей — пропаду!

Не до пенсии, а до гроба

Не работа ждет, а страда,

Безразмерная, как утроба,

Ненасытная, как беда,

Одиночество — вместо братства...

..................................

..................................

Вскоре граций и муз дитя

Через улицу перебрался,

Государственность обретя.

...И неужто полвека скоро,

Полстолетья уже почти

Как с бульвара бреду Тверского

И никак не найду пути?

Вместо цели и вместо плана —

Незадачливый идеал,

И, поскольку не вышло пана,

Получается, что пропал.

БОЛЬШИЕ БАТАЛЬОНЫ

Бог на стороне больших батальонов.

Вольтер

Они во всем едины,

Они не разделены,

Они непобедимы,

Большие батальоны.

Они идут, большие,

Всех шире и всех дальше.

Не сбившись, не сфальшивя:

У силы нету фальши.

Хоть сила немудрена,

За нею власть и право.

Большие батальоны

Всевышнему по нраву,

И обретает имя

В их грохоте эпоха,

И хорошо быть с ними,

А против них быть плохо.

Но всю любовь и веру

Все ж отдал я не богу,

А только офицеру,

Который шел не в ногу.

1988

ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ

Осень поздняя, что ты такое?

Не постигну твое раздвоенье:

То уносишь ты сон, беспокоя,

То даруешь умиротворенье.

Осень поздняя — время позора,

Не косы, а заржавленной бритвы,

Не хозяина, а мародера,

Что оставил пейзаж после битвы.

И хотя небеса не синее,

Но простора и воздуха много,

Оттого-то и веришь сильнее

Поздней осенью в Господа Бога.

Поздней осенью — хворь и усталость,

И рассветы, как полночи, серы...

Поздней осенью вряд ли осталось

Что-нибудь, кроме смерти и веры.

БЕАТРИЧЕ

От Данта и других в отличье,

Косноязычный моноглот,

Я не замыслил Беатриче,

Случилось всё наоборот.

Она отчистила, отмыла,

Она мне душу отскребла,

Чтоб не темна и не уныла,

А справедливою была.

Нисколько не похож на Данта

Неповоротливый мой слог,

Да я и школьного диктанта

Достойно бы списать не смог.

И чтоб не натащили дичи,

Невнятицы и шелухи,

Хлыстом хлестала Беатриче

На корде все мои стихи.

Им тыщи миль до Алигьери

По дарованью и уму,

Однако в них, по крайней мере,

Почти понятно, что к чему.

2001

ПО НАШЕЙ УЛИЦЕ...

Откровенной усмешки не пряча,

Телесами окрестность маня,

Шла по улице нашей удача

Не навстречу, а мимо меня.

Поглядела хот бы вполглаза!..

Но не смотрит, не видит в упор

И по улице нашей, зараза,

Все идет, все плывет с давних пор

Не навстречу — по-прежнему мимо,

Молода, дерзновенна, грешна,

Но затравленному нелюдиму

Черта в ней и какого рожна?..

Гнет меня от годов и от ветра,

Не хватает ни сил, ни огня,

А удача плывет, словно стерва,

Не навстречу, а мимо меня.

* * *

Оттого, что дела никакого

Нету никому ни до кого,

Стало скудно, холодно и голо,

Как в кино, где кончилось кино.

Где они, участливые феи,

На звонок спешащие друзья?

Стало всем до лампочки, до фени,

Даже и поплакаться нельзя.

Жизнь осиротела, оскудела,

Вымерзла, как сельское кино,

Оттого, что никакого дела

Нету никому ни до кого.

1990

ПЕРЕГОНЩИКИ «ИКАРУСОВ»

Перегонщики «Икарусов»,

Новые пенсионеры,

Матерились в десять ярусов,

Так поизносились нервы.

Были классные водители,

Не могли стерпеть обиды,

Что сменили их вредители,

Нечисть пришлая — лимиты.

— Что творит лимит с машиною,

— Подпускать опасно близко!

А ему три с половиною

И московскую прописку.

Охраняю вроде сторожа

Будущую стройплощадку

И твержу: — Остыньте, кореши,

Чересчур вы беспощадны.

Что ж такого, если пришлые,—

Тут не зона, не граница,

Да и пришлые не лишние,

Или не для всех столица?

— Ну, защита начинается...

А лимит раздавит банку,

Или вовсе — наширяется

И вползает за баранку.

...Перегонщики «Икарусы»

Как механики чинили

На морозе в тридцать градусов

И опять лимит чернили.

Мерзлый, волею-неволею

Забегал я в их вагончик.

А потом меня уволили,

Так что не был спор закончен.

Как вы нынче, перегонщики?

Неужели вновь сердиты?

Спор какой идет в вагончике,

Если больше нет лимита?

Может, тоже перестроились

И уже не так вам туго?

Или вовсе перессорились

И ругаете друг друга?

Вам и то, и это надо бы,

Но когда нехваток тыщи,

Уж кого, а виноватого

Даже не ища отыщешь.

1988

ПЕСНЯ И СТИХ

Песню тянут, чтоб не молчать,

Позабыть скопом скорби-горести,

Чтоб не думать, прав не качать

И достойно не слышать совести.

Стих — совсем другой коленкор;

Неприкаянный и неистовый,

Весь он, песне наперекор,

Беспощаден, как поиск истины.

И не к скопу он обращен,

А к душе, чтоб не стала косною,

Чтоб, резон сменив на рожон,

Не искала путей к спокойствию.

1998

ШАХМАТЫ И КИНО

Пешки и короли...

Залы, где днем темно...

Жизнь мою извели

Шахматы и кино.

Что меня к ним влекло?

Чёрта я в них нашел?

Шахматы и кино

Были заместо шор.

Пешки и короли,

С молодости маня,

Зорко подстерегли,

Взяли, как западня.

Каждый киносеанс

Был как уход в ничто,

Был как забыться шанс

Сразу минут на сто.

Шахматы и кино —

Скучное бытие...

Лучше бы уж вино,

Лучше бы уж бабье...

Все-таки те грехи

Тем хороши хотя б,

Что за грехи — стихи

Душу вовсю когтят...

Но мне прожить в стихах

Было не суждено:

Гнал меня хлипкий страх

К шахматам и кино.

...Шахматы и кино —

И пустота в душе...

Так-то... И никого

Не удивить уже.

1986

ПИШУЩАЯ МАШИНКА

Пишущая машинка,

Хлеб мой, моя судьба,

Жизни моей ошибка,

Кто мне родней тебя.

Старый, согбенный, сивый,

Душу к тебе тащу

И с бестолковой силой

Все по тебе стучу.

Ходит каретка шатко,

Серая гнется сталь.

Что ж, мне тебя не жалко,

Да и себя не жаль.

Оба мы инвалиды,

Так что страшиться брось...

Но не снести обиды.

Что похоронят врозь.

1958—1986

ДОЖДЬ

По березам, по кленам, по соснам

Хлещет с умыслом дождь-лиходей.

Жалко всех — жалко юных и взрослых

И по-новому жалко детей.

Нам-то что? Мы, хлебнув лихолетья,

И Чернобыли пережуем...

Только горестно думать, что детям

Никогда не гулять под дождем.

А ведь сам, капюшон нахлобучив,

Капли жадно сжимая в горсти,

На дожде подрастал и до тучи

Собирался еще дорасти...

Что же мы за добро сотворили,

Что и дождь нам уже не к добру

И как будто бы в тюрьмы — в квартиры

Затворили свою детвору?

Больно мы о себе возомнили,

И теперь от крутни-беготни

Мы хитрее библейского змия

И беспомощнее ребятни.

Дождь идет — и к чему долголетье?!

Наше время уже истекло.