Владимир Корнилов - Стихи (сборник)

Потихоньку уходим, а дети

Упираются лбами в стекло.

1986

АЯМ

По магистрали амуро-якутской,

Вспученной от мерзлотки,

"Газик" выруливал так же искусно,

Как меж порогов — лодки.

А на обочинах магистрали,

Сгинувшие, как обры,

Жалкими призраками стояли

Олпы, одни лишь олпы.

С каждых ворот, с любого барака

Сшиблены серп и молот,

Череп усатого вурдалака

Напополам расколот...

Помню, в тот год пятьдесят девятый,

Счастлив я был, демократ завзятый,

Что помирает поганый лагерь,

И покрывает останки ягель.

...Но от обиды и от разрухи,

Лени и безнадёги,

Потянуло страну на круги,

Сбилась опять с дороги.

И как по трассе амуро-якутской,

Только не больно зорок,

Въехал водитель малоискусный

В прошлое лет на сорок.

Всех не заставишь любить свободу,

Нету на это права...

Честь и хвала такому народу,

Слава, вечная слава.

2001

МОНАРХИСТ

Погулять был и выпить силен,

Сладко жил, хоть без толку.

А отправленный на пенсион,

Растерялся надолго.

Все ж занятье нашел: склеил сам

Лист-гигант, на котором

Разместил, по квадратам вписал

Всех Гольштейнов-Готторнов.

— Ты со мной,— говорит,— не базарь,

Я душою и сердцем

Счастлив, что наконец-то наш царь

Наречен страстотерпцем...

Я молчу, потому что до слез

Жалко мне монархиста:

Размечтался облезлый Портос,

Мол, он граф Монте-Кристо...

Что ж, давай что угодно неси,

И не стану я спорить:

Все равно ведь у смерти вблизи

Что нести — все равно ведь...

1987

СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ

Подкидыш никудышных муз

И прочей нуди,

Я скукой день-деньской томлюсь

В Литинституте.

И замыслов невпроворот,

И строчек вздорных...

А за окном асфальт метет

Упорный дворник.

Сутулый, тощий, испитой,

Угрюм он, болен.

Но шут с ним и с его бедой —

Я дурью полон.

...Когда бы знать, что он лишён

Других доходов,

Что от журналов отлучён

Отцом народов,

С того и проза тех времён

Вдруг стала тусклой...

Зато просторный двор метён

Литинститутcкий.

...Всю жизнь гляделся я в себя,

А в ближних — мало.

И все равно его судьба

Меня достала.

Такой или сякой поэт,

Я кроме смеха

На склоне века, склоне лет —

Уборщик снега.

Кого от нашего житья

Возьмут завидки?

Он от чахотки сник, а я —

От щитовидки.

...Тащу отверженность, не гнусь,

Не бью поклонов,

Но перед вами повинюсь,

Андрей Платонов!

И сорок лет спустя молю:

В своем зените

Простите молодость мою,

За все простите —

За спесь, и черствость, и сполна

Еще за скуку,

С какой глядел я из окна

На вашу муку.

январь 1985

ПОВЕСТКА

Полвека уже прошло,

Однако запомнил осень,

Когда мне не повезло,

Поскольку я стал несносен.

Якшались друзья со мной

Теперь уже для блезира,

Покуда между землей

И небом я ждал призыва.

Уже и родимый дом

Казался мне подворотней,

Но был я при всем, при том

Свободный и беззаботный

Полсотни годов прошло

Которых ничуть не жалко.

Дышу — увы! — тяжело,

Живу ни валко, ни шатко...

Но снова с собой в ладу,

Хоть повода нет для лада:

Из бездны повестку жду,

Как ждал из военкомата.

И, видимо, суждено

Мне корчиться в преисподней…

Однако я все равно

Свободный и беззаботный.

2000

ФЛЕЙТА В МЕТРО

Полонез Огинского в метро

Тянет флейта горестно и чисто,

Но червонцев не кладет никто

В кепку дерзновенного флейтиста.

Душит горло, пробирает дрожь...

В суете и спешке перехода

Чувствуешь: безумна до чего ж

Наша неуемная свобода.

Взапуски и наперегонки

Обличали все и разрушали,

И назад не соберешь куски,

И флейтисту не избыть печали.

Наш — в тысячелетие длиной! —

Марш был сплошь из крови и железа,

И уже гремела над страной

Вместо полонеза марсельеза.

Видно, что-то сделали не то,

Облегчая, впали в обнищанье,

Вот и обещает нам в метро

Флейта не прощенье, а прощанье.

СПОРТЛОТО

Полпенсии на "Спортлото"

Ты истреблял, отец.

Тебя унять не мог никто

И выразить протест.

Я, изгнан отовсюду прочь,

Везде лишен рубля,

Ничем не мог тебе помочь,

Лишь осуждал тебя.

Ты выводил колонки цифр

И ставил интеграл,

И выходил толковый шифр,

Но вряд ли помогал.

Что ж, молодость мечтой пьяна,

А в старости — похмель,

Но даже старости нужна

Надежда или цель:

Уже не можешь сеять-жать,

Но все ж не прочь грешить,

Чего-то непременно ждать

И для чего-то жить,

И чувств не растерять — не то

К чему тянуть свой срок?..

Что бытиё, как "Спортлото" —

Я все-таки усек.

Из всяких рифм и полурифм

Изобретаю шифр

И как бы созидаю миф,

Но тех проклятых цифр

Пяти

Мне не фартит найти

Средь тридцати шести...

И ты меня, отец, прости,

За все, как есть, прости.

УТРО

Полшестого... Бормочет дождик.

Дождь неспешный, непроливной..

Переводит, как переводчик,

Слог небесный на слог земной.

Я глаза на него поднимаю,

Я спросонья внимаю ему

И такое сейчас понимаю,

Что потом никогда не пойму.

Что-то ясное, проще простого

Открывается разом, шутя,

И пугает домашность простора

И дурашливый шепот дождя.

Тучи темные соснами пахнут,

В полумраке совсем не темно,

Словно весь я от ветра распахнут,

Как с плохим шпингалетом окно.

Это кончится через минуту,

И тогда с этим лучшим из чувств

Распрощусь и его позабуду

И к нему никогда не вернусь.

Будет дождик — всего только дождик,

И туман — будет просто туман,

И простор, словно голый подстрочник,

Будет требовать рифм и румян.

И начнутся пустые мытарства,

Жажда точности, той, что слепа,

Где ни воздуха и ни пространства,

Только вбитые в строчки слова.

Но покамест, на это мгновенье,

Показавшись в открытом окне,

Мирозданье, как замкнутый гений,

По случайности вверилось мне...

Нету в нем ни печали, ни гнева,

И с девятого этажа

На согласье асфальта и неба

Не нарадуется душа.

1970

ПИВО

Помнишь, блаженствовали в шалмане

Около церковки без креста?

Всякий, выпрашивая вниманья,

Нам о себе привирал спроста.

Только все чаще, склоняясь над кружкой,

Стал ты гадать — кто свой, кто чужой,

Кто тут с припрятанною подслушкой,

А не с распахнутою душой?..

Что ж, осторожничать был ты вправе,

Но, как пивко от сырой воды,

Неотделимы испуг от яви,

Воображение от беды.

...Я никому не слагаю стансы

И никого не виню ни в чем.

Ты взял уехал. Я взял остался.

Стало быть, разное пиво пьем.

Стало быть, баста. Навеки — порознь...

Правду скажу — ты меня потряс:

Вроде бы жизнь оборвал, как повесть,