Геннадий Алексеев - Стихотворения

В начале весны
появляется потребность бедокурить:
щекотать
гранитных львов,
дразнить
гипсовых грифонов,
пугать
мраморных лошадей
и дергать за ногу
бронзового графа Орлова,
восседающего у ног
бронзовой Екатерины Второй.

В начале весны
возникает желание жить вечно —
но как осуществить
это безумное намеренье?

Спросил гранитных львов —
они не знают.
Спросил гипсовых грифонов —
они тоже не знают.
Спросил мраморных лошадей —
и они не знают.
Спросил бронзового графа —
он и понятия об этом не имеет.

Бронзовую императрицу
спросить не решился.

Цветы
пахнут похоронами
и любовью.
Но они
ни в чем не виноваты.
Иногда
ими осыпают негодяев,
иногда
их дарят круглым дурам,
иногда
их воруют на кладбище
и продают втридорога влюбленным.
Но цветы
ни в чем не виноваты.
Им не стыдно,
что Джордано Бруно
был сожжен на площади Цветов.

Каждый вечер
на нашей лестнице
собиралась компания
молодых людей.
ни пили водку,
мочились на стенку
и хохотали над человечеством.
Каждое утро,
когда я шел на работу,
на лестнице валялась бутылка
и пахло мочой.
Как-то я сказал молодым людям:
Пейте на здоровье водку,
но не стоит мочиться на стенку —
это некрасиво,
а над человечеством
надо не смеяться,
а плакать.
С тех пор
на нашей лестнице
молодые люди пьют водку,
навзрыд плачут над человечеством
и изнемогают от желания
помочиться на стенку.
Изнемогают, но не мочатся.

Садясь обедать, я вспоминаю, что они лезут.
Принимаясь за бифштекс с луком
Я думаю, что они и раньше лезли.
Доедая клюквенный кисель, я догадываюсь,
Что они и впредь будут лезть.
Выйдя на улицу, я вижу, что
Расталкивая всех локтями они лезут в тролейбус.
Войдя в тролейбус, я замечаю, что
Наступая всем на ноги, они лезут к выходу.
Бедные, — думаю я, — жизнь у них собачья!
Все они лезут и лезут, все вперед пролезают.
А ведь впереди-то им и делать нечего.

Девушка, площадь, собор.
Совсем юная девушка, не очень обширная площадь, очень древний собор.
Массивный объем собора, пустынное пространство площади, тоненькая фигурка девушки.
На девушке черные брючки и белая кофточка, площадь замощена розовой серой брусчаткой, собор построен из красного кирпича и желтого камня.
Собор неподвижен. Девушка движется к собору, наискось пересекая площадь.
Фигурка девушки все уменьшается. Громада собора все увеличивается.
Внимание! Девушка подошла к собору.
Колосальный собор. И рядом еле заметная фигурка девушки.
Собор поглядывает на нее с умилением.
Но девушка проходит вдоль стены собора и исчезает за углом.
Собор в растерянности. Собор в смятении. Собор в отчаяние.
Сотни лет он простоял на этой площади!
Сотни лет поджидал он эту девушку в белой кофточке!
Сотни лет ему снились ее черные брючки!
Но внимание! Девушка вернулась! Она снова рядом с собором!
Собор не верит своим глазам. Собор не может прийти в себя. Собор сияет от счастья.
Покинем же площадь. Не будем им мешать.

Движения его души порою необъяснимы.
Она бросается куда-то в сторону, она делает зигзаги,
она выписывает петли и долго кружится на одном месте.
Можно подумать, что душа пьяна, но она не выносит спиртного.
Можно предположить, что душа чего-то ищет, но она ничего не потеряла.
Можно допустить, что душа слегка помешалась, но это маловероятно.
Порою кажется, что душа его просто играет.
Играет в игру, которую она сама придумала.
Играет, как играют дети.
Быть может она еще ребенок, его душа?