Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Он все углядит, а что нужно, сопрет
и слов не потратит на спрос,
Дудят нам подъемчик, а он уже жрет,
в поту отмахавши свой кросс.
Ведь он не шлюнтяйка, а крепкий мужик,
тот спаренный солдоматрос!

По-вашему, нам не по нраву узда,
мы только и знаем что ржем,
По классам да кубрикам воду мутим,
чуть что — так грозим мятежом,
Но с форсом подохнуть у края земли
нам тоже искусство дано,
И тут нам образчик — Игрушка Вдовы,
солдат и матрос заодно.

А он — та же черная кость, что и мы,
по правде сказать, он нам брат,
Мал-мал поплечистей, а если точней,
то на полвершка в аккурат,
Но не из каких-нибудь там хрензатем,
породистый матросолдат.

Подняться в атаку, палить на бегу,
оно не такой уж и страх,
Когда есть прикрытие, тыл и резерв,
и крик молодецкий в грудях.
Но скверное дело — в парадном строю
идти с «Биркенхедом» [98] «Биркенхед» — английское судно, потерпевшее крушение на скалах у берегов Южной Африки в 1852 г. Оно получило огромную пробоину в носовой части, и для того, чтобы выиграть время для спасения женщин, детей и невоенных пассажиров, все морские пехотинцы, транспортировавшиеся на этом корабле, выстроились на корме, так что носовая пробоина оказалась частично в воздухе. Это дало возможность команде спустить шлюпки и спасти большую часть пассажиров. Все морские пехотинцы погибли вместе с кораблем. на дно,
Как шел бедолага Игрушка Вдовы,
солдат и матрос заодно.

Почти салажонок, ну что он успел?
Едва до набора дорос,
А тут — иль расстрел, или драка в воде,
а всяко ершам на обсос,
И, стоя в шеренге, он молча тонул —
герой, а не солдоматрос.

Полно у нас жуликов, все мы вруны,
похабники, рвань, солдатня,
Мы с форсом подохнем у края земли
(все, милые, кроме меня).
Но тех, кто «Викторию» [99] «Виктория» — флагман английского флота, разбился в 1893 году. Солдаты и офицеры морской пехоты, вопреки приказу покинуть судно, пытались задраить внутренние переборки на корабле и почти все погибли. шел выручать,
добром не попомнить грешно.
Ты честно боролся, Игрушка Вдовы,
солдат и матрос заодно.

Не стану бог знает чего говорить,
другие пускай говорят,
Но если Вдова нам работу задаст,
Мы выполним все в аккурат.
Вот так-то! А «мы» — понимай и «Ее
Величества матросолдат»!

Развлекался я всюду, где можно,
Уж навидался всего.
Баб перепробовал кучу,
Но четверо были — во!
Сперва — вдова-полукровка.
Туземка из Прома [100] Пром — бирманский город. — потом,
А после — жена джемадара [101] Джемадар — лейтенант (в туземных войсках).
И девчонка в Мируте родном.

Теперь с меня хватит женщин;
Я-то знаю, с чем их жуют:
Не попробовав, не раскусишь,
А попробуешь — проведут.
Часто думаешь: черт ли поймет их!
Часто чувствуешь: понял, небось!
Но если прошел ты и черных и желтых,
То белых видишь насквозь.

Я юнцом встретил бабу в Хугли [102] Хугли — город в Западной Бенгалии, недалеко от Калькутты. :
Всем начать бы с такой, как она!
Ее звали Эгги де Кастро —
Вот, шлюха, была умна!
Была ох и тертая баба
И ко мне относилась, как мать:
Учила, как жить, как деньгу зашибить —
Научила баб понимать!

После в Бирме я раз на базаре
Закупал провиант для полка,
И там подцепил девчонку
Возле лавки отца-старика.
Желтокожая, бойкая штучка,
Просто кукла — ни дать, ни взять!
И была мне верна — ну, совсем как жена:
Научила баб понимать!

А потом нас отправили в Нимач [103] Нимач — город в индийском штате Мадхья-прадеш.
(А то б я с ней жил и теперь).
Там я склеил жену негритоса —
Не девка, а просто зверь!
Как-то раз меня дернуло сдуру
Черномазой ее назвать,
Так пырнула ножом — ей-то все нипочем! —
Научила баб понимать.

Я домой рядовым вернулся,
Хорошо повидавши свет,
И связался с зеленой девчонкой,
Монашкой шестнадцати лет.
Ей — любовь бы с первого взгляда,
Я ж не мастер месяц вздыхать.
Ну, ее пожалел — обижать не хотел:
Научился баб понимать.

Да, уж я-то побаловал славно
И вот чего стало со мной.
Чем больше баб перепробуешь,
Тем меньше ты льнешь к одной.
Так я и сгубил свою душу:
Что теперь жалеть да вздыхать?
Жизнь моя — вам урок (хоть он, чай, и не впрок):
Научитесь баб понимать!

У жены полковника что на уме?
Черт знает, ни то, ни се!
А спросите бабу сержанта —
Она вам выложит все.
Но, как ни крути, коль доходит до нас,
Мужики-то каждой нужны:
Хоть полковничья леди, хоть Джуди О'Трэди —
Под юбками все равны.

— Эй, видал ли тут кто Билла Хокинса?
— А мне-то на кой это знать?
— Девчонку мою он гулять увел,
Мне с ним бы потолковать.
Черти б — его — побрали!
Хочу ему так и сказать.

— А ты знаешь в лицо, Билла Хокинса?
— Да мне-то и знать ни к чему:
Морда — понятно, что твой мартыш.
Ну-ка сам, подойди к нему.
Черти б — его — побрали,
Ну-ка, сам подойди к нему!

— Ну, и встретил бы ты Билла Хокинса,
Что бы ты сделал сейчас?
— Да я бы бляхой порвал ему рожу,
А еще бы выколол глаз!
Черти б — его — побрали!
Ей богу, выколю глаз!

— Глянь! Как раз вон идет он, Билл Хокинс
Что теперь ты скажешь о нем?
— Грешно в воскресенье драться
Доберусь до скотины потом.
Черти б его — побрали,
Доберусь уж до гада потом!

Сквозь Египетские Казни гнали мы араба вдаль,
Вниз, с бархана — и опять на белый свет.
Все в пыли мы, пересохли, ну и что? Ведь нам не жаль,
Погоди! Вот пушка ухнет — и привет!
Капитан наш куртку справил, первоклассное сукно!
(Пушкари, послушайте рассказ!)
Нам обмыть обновку надо — будет самое оно,
Мы не любим ждать, давай сейчас!

Вдруг приказ мы получили — бомбардировать редут,
Подвезли снаряды — загружай!
Капитан схватил хлопушки, порох вытряхнул — ну, крут!
И залил туда… не воду и не чай.
На шрапнель взглянул небрежно,
а калибр-то тридцать шесть
(Пушкари, послушайте рассказ!)
Грит он: «Парни, что вкуснее — пиво или эта жесть?»
Ну ведь мы не просим ждать, давай сейчас!

Медленно мы потрусили, только б не разбить стекло,
Хоть и близко были рубежи;
Не доходит до галопа — а пивка залить в жерло
Мы мечтали, как сошли еще с баржи.
Что ж, мы в обчем экономны, каждый гильзу взял, цедит,
(Пушкари, послушайте рассказ!)
Там противник под укрытьем, встал ведь насмерть, паразит —
Но и мы не просим ждать — давай сейчас!