Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Все более и более требовательно звучало на пороге двадцатого века в европейском обществе требование большей открытости и даже относительной демократизации жизни. У Киплинга это требование появляется в балладах и стихах, где простонародная речь персонажей, рывком обогащая язык, революционизирует и самый стиль произведений. Вот почему, как это ни парадоксально, империализм Киплинга, во-первых, демократичен, а во-вторых, напоминает не только о правах, но куда больше об обязанностях колонизаторов:

Итак, «выпили за Королеву» — уважительно, не правда ли? Но с другой стороны, не обращая внимания на традиционное, на такое очень английское уважение к коронованным особам, Киплинг часто пишет стихи, по остроте сатиры напоминающие разве что Свифта, которого викторианцы проклинали не менее старательно, чем Киплинга:

И «Вдова из Виндзора», и стихи о героическом «солдаматросе» («Морская пехота») с бесспорной их сатиричностью содержат жесткое требование: власть имущие не должны забывать, чьими руками и заботами, чьей отвагой и трудами строилась и держится самая великая из империй, какую знало когда-либо человечество. А в наиболее острой из баллад на эту тему, в «Празднике у Вдовы», Киплинг по фольклорной общеевропейской традиции изображает сражения, как пиры. Этот фольклорный образ, кстати, существует у всех европейских народов: достаточно вспомнить хотя бы «Слово о полку Игореве». Киплинг заостряет свою сатиру до крайности романтического гротеска:

Не случайна здесь в интонации явная пародийная «отсылка» читателя к одной широко известной старинной английской балладе:

Можно представить себе изумление ее величества королевы Виктории, прочитавшей о том, что она кормит своих солдат «Баранинкой жестче кнута с ремешком, /Говядинкой с добрым трехлетним душком…» Или «Весь мир целиком добывая штыком / Мы мостим ей ковер из костей…» По словам современников, старая королева была этими стихами весьма шокирована… Только шокирована!!! Что ж, викторианская Англия — не СССР. Итак, с одной стороны, ортодоксальным патриотом Киплинг никогда не был, а с другой все-таки иногда был, и не случайны для него такие стихи, как уже цитировавшийся тут «Английский флаг», вполне параллельный самой рассоветской декларативной «поэзии»… Только киплинговской мощи, проявившейся даже и в этом стихотворении, у советской поэзии не было…

Пожалуй, до шестидесятых годов Киплинга воспринимали почти исключительно, как поэта, воспевающего прежде всего «имперские ценности». Однако он все-таки куда сложней. Иногда Киплинг предстает и космополитом.

Вот последняя, итоговая строфа одного из главных, программных, стихотворений Киплинга, «Песни Банджо»:

В эту «цепь песен», в непрерывность пути всемирного искусства от античности до наших дней Киплинг верит глубже, чем в силу оружия…

Киплинг не однозначен. В начале Первой Мировой войны он яростно выступал против всего немецкого, на него даже стали появляться карикатуры по этому поводу. В СССР его обзывали «поджигателем войны» и через сорок лет после того. Но вот отрывок из стихотворения «Благодетели», написанного еще во время Первой мировой:

И опять некая параллель обнаруживается между Киплингом и Хейзингой, который начинает один свой трактат с апокалиптического предчувствия: «Ни для кого не было бы неожиданностью, если бы однажды безумие вдруг прорвалось в слепое неистовство, которое оставило бы после себя эту бедную европейскую цивилизацию отупелой и умоисступленной, ибо моторы продолжали бы вращаться, а знамена — реять, но человеческий дух исчез бы навсегда» (1935 г.).

Тогда же ужас перед первыми газовыми атаками дал Киплингу толчок для стихотворения «Гефсиманский сад», отразившего реакцию военных, не понимавших еще, что применение средств массового уничтожения, начавшееся в годы Первой Мировой войны с хлорных, а потом ипритных атак, знаменует новую сверхварварскую войну XX века.

Военный журналист и поэт, для которого мужество и стойкость были самыми важными человеческими чертами, пишет о войне, но далеко не всегда ее героизирует. Увы, героизации войн отдала дань вся мировая литература, начиная с античных времен и как минимум до 60-х годов XX века.

Наверно, имеет смысл тут вспомнить Константина Симонова. Его военные стихи по мироощущению сродни киплинговским, не сатирическим, а тем серьезным романтическим стихам, где на первый план выходят традиционные мужские добродетели. Кстати, Симонов гораздо лучше подражал Киплингу в собственных стихах, чем переводил его. Он почему-то очень странно перевел стихотворение «Молитва влюбленных», эти стихи узнать в симоновском переводе невозможно. Почему-то он вольно перекладывает только нечетные строфы, а четные почему-то просто не переводит! В результате киплинговские 48 строк у него превращаются в 20, да и те не очень похожи на подлинник… Только «Гиены» у Симонова сделаны хорошо.