Макс Армай - 33 Буквы

В памяти чьи-то лица —
— Смазанным, тусклым пятном.
Прошлым нельзя напиться,
Словно водой за бортом.

Взгляд упирается в стену.
И так теперь день за днём.
Я заключён, верно, в сферу,
Точнее сказать, заточён.

А всё, что когда-то было,
Безвольно уткнулось в теперь.
Наверно, душа позабыла,
Где в серой стене этой дверь.

Купол лазурный небес,
Словно в вечность окно.
Тому, кто сейчас и здесь,
Открыть его не дано.

Пусть до него лишь миг,
Да короток поводок.
Сердца застывший крик —
— Эхом тревожных строк.

Мне тесно жить на маленькой Земле.
Мне тесно жить с рождения до смерти.
Мне надо во вселенной быть везде.
Мне надо знать о всём, что есть на свете.

Как океан, что в каплю заточён,
Бунтует разум против рамок тела.
Я даром жизни проклят, иль прощён?
И как мне жить с удавкою предела?

Вскипает время кромкой бытия,
Иль замирает где-то на исходе.
А мне коснуться этого нельзя:
Я вечный пленник, по своей природе.

Всё то, что есть: травинка и река,
Иль облако летящее по небу,
Твой взгляд приветливый, или твоя рука —
— Всё сводится к мельчайшему размеру.

Там, у границ иного бытия,
Живут частицы по закону цвета.
Их ароматы дразнят всяк меня
И очаровывают странностью ответа.

Там всё не так. Там всё внутри себя.
Там части больше своей суммы в целом.
Там дальше вглубь уже пройти нельзя,
Не примирив свой разум с полным бредом.

И всматриваясь в это колдовство,
Порою трудно до конца поверить,
Что это мира то же вещество,
А не в иное призрачные двери.

Два паука в одной стеклянной банке,
Чьи руки в равной степени в крови.
Они готовились к одной великой драке,
Вот только разные к тому избрали дни.

Один губил во имя чистой расы.
Другой твердил про праведность труда.
Но оба смертью создавали массы,
Где человек — безликая руда.

Химеры вечного, всемирного господства
В мир принесли лишь боль и нищету.
Но до сих пор любители уродства
Их превозносят, словно красоту.

Нельзя достичь величия народа,
Держа его на уровне скота.
Достоинство, законность и свобода —
— Вот процветания и счастья три столпа.

В плотной дымке предрассветной
Заблудился и брожу.
Вот, сейчас найду край света,
Сяду, звёзды поужу.

Главное — не оступиться:
Пропасть слишком глубока.
Я не облако, не птица,
Разобьюсь наверняка.

Это если дна достигну.
(Тут не кроличья нора!)
А не то навеки сгину,
Так и не увидев дна.

Не случайно ходят слухи,
То, что каждая звезда —
— Тот, кто сдуру, иль со скуки
Всё ж свалился вниз туда!

Говорят — сгорит лишь тело,
И засветится душа.
Впрочем, что болтать без дела!
Все не знают ни шиша!

Размотаю лучше снасти
И спущу за край земли.
Звёзды для души — что сласти
Для весёлой детворы.

Наловлю, засуну в банку.
Каждая настоль чиста,
Что любую сердца ранку
Вмиг залечит без следа!

Вот и всё. Конец дороги.
Вниз бросаю я уду.
Вечность лижет мои ноги,
Ну а я — ловлю звезду.

Мир рассмотрен со всех сторон:
Вот уж пойман и Хиггса бозон.
Или что на него столь похоже.
Аж мурашки бегут по коже!

Только будет ли легче — вопрос.
Мир загадкой доводит до слёз:
Мы рисуем портрет его тени
Бледной краской своих же сомнений.

Вывернут наизнанку.
Выжат до капли весь.
Я бублик, что стал баранкой.
Я жмых, что оставил пресс.

Слова, что как сок сочились,
Буквально ещё вчера,
Сегодня остановились
На кончике мёртвом пера.

День затаился — ни ветерка.
Лес молчалив и безвольно недвижим.
Бросили якорь с небес облака
И сразу как будто бы стали пониже.

Солнце на лике пустынном аллей —
— Взгляд, что бросает случайный прохожий.
Дымка по краю небес всё сильней:
Наверное, дождь. Не сейчас, а попозже.

Ты жаждешь ответ на извечный вопрос.
Ты ищешь причину всего.
Но разум, бегущий подобный кросс —
— Рыбак, что сломал весло.

Пусть истиной будет искомый ответ,
Но слишком солёна вода:
И вместо фанфар триумфальных побед —
— Лишь оторопь и пустота.

Возможно понять, но нельзя примирить
(Такая у нас душа!) —
Что мир мог когда-то просто не быть,
Привычного рамки круша.

Нельзя уместить бесконечность в себе:
Она обращается в ноль.
Порою, на самой большой глубине,
С ответом приходит боль.

Тянется шлейфом в прошлое
Всё, что не сделал я.
Нелепым, бессмысленным крошевом —
Осколки нового дня.

День расщеплён на молекулы.
На каждой — частица Я.
Зарядом, в структуре Кекуле,
Размазана воля моя.

Разъятость исходно целого.
Безвольность бескрылой души.
Во всём теперь привкус поддельного.
На всём теперь грубые швы.

По пояс в траве густой
Иду серединой лета.
Воздух — пьянящий настой
На свежей дольке рассвета.

Походка моя легка.
Душа — беззаботно лучиста.
Я сам не заметил, когда
Проснулся вдруг оптимистом.

Мне говорил потрёпанный башмак,
Кривя улыбку ржавыми гвоздями,
Что не нашёлся в мире тот дурак,
Что в путь отправился бы с голыми ногами.

Что истину так просто не найдёшь:
Лишь в кровь сотрёшь и разум свой, и тело.
Что даже правда обратится в ложь,
Коль без науки выйдешь ты на дело.

Из безбрежной Великой степи
Накатились, волна за волной,
Чья судьба быть всегда в пути,
На коне, с копьём и стрелой.