Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы

Блуждают призраки по вымершим кварталам, —

Узнай взыскующих порога твоего!

Не ты ли звонами сознанье оковал им,

И отнял хлеб у них, и дал им божество!

Плывут моления в холодный свод стрельчатый;

Дрожа, к лампадам льнут; с навесов и столбов

В бессилье падают на пыль твоих гробов.

Вожатый сумерек! Помазанник заката!

В преддверье пасмурном ждет отдыха распятый —

О, кто еще придет на твой протяжный зов?!

1923

Перевод Д. Бродского

РИМ

С кем фехтуют рапиры твоих серебристых фонтанов,

И чего домогается мертвая слава твоя?

О, веков перегар! Тошнотворные дымы струя,

Купола литургии тускнеют и меркнут, увянув...

Не видать голубей на суровых твоих базиликах,

В колокольни вселились ушастые нетопыри...

Рим, еще ты горишь! То не солнце ль ущербной зари

Истлевает, скудея, как память столетий великих?

Тщетно день зажигает тиары соборов святых,

Вечер тушит их пламя... И тени в худых балахонах

На безрадостный звон ковыляют с кладбищ отдаленных.

О надгробье торжественное из лучей золотых!

Купола, колокольни во власти ветров исступленных...

С кем же, с кем же фехтуют рапиры фонтанов твоих?

1923

Перевод Д. Бродского

ПОМПЕЯ

1

Как жар в Везувии, душевный страх растет,

И выпит ужасом рассудок оглушенный.

О призрак, слеп твой шаг, луной завороженный,

Твой подневолен шаг, — в нем смертный виден

гнет.

Ночь окровавленный ломоть луны грызет

В холодной синеве, и сквозь лучей колонны

Костями скалится Помпея в сумрак сонный.

Над ней суровое молчание высот.

Ей снится пиршество: в застывшей мгле витая,

Мелькают призраки — за мрачной стаей стая,

И, мертвый круг сомкнув, стоит стена к стене.

Из глубины годов двухтысячной — в восторге

Несутся рокоты недошумевших оргий,

И пляшут мертвецы, венки подняв к луне.

2

Помпея ждет потех, но тишина тяжка,

И гладиаторов нет на кругу широком.

О, смерти страшный сон, определенный роком!

Как вымя тощее, свисают облака.

По плоти огневой у мрамора — тоска,

Забил из всех ключей Везувий пьяным соком.

Помпея страстная! В веках явясь зароком,

Твое дыхание сдержала чья рука?

Ждут завсегдатаев раскрытые притоны,

Где арки всех венчать готовы, как короны,

С постелей похоти летит дразнящий зов.

Помпея ждет потех, но смотрит взор Нерона

На Рим пылающий, как в космах облаков

Везувий яростный на груды костяков.

3

Пьяна ли Смерть еще, и снится ль ей, проклятой,

Помпея? Как слепец, слоняется луна,

И кости щупает, и метит их она

Лучами блеклыми, и лижет мрамор статуй.

И птицы лунные в выси голубоватой

Пьют влагу смертных рос. Неаполь, ночь душна!

Ударь в колокола, пусть дрогнет тишина, —

Везувий дремлет, рот забил он мглой, как ватой.

Но бешен этот рот, и дышит он огнем,

И потаенная клокочет ярость в нем —

Хребты склоняются и распухают долы.

Неаполь, звон бросай, тревожный и тяжелый!

Летит молва, что вновь проклятия свои

Твердит молитвенно Везувий в забытьи.

4

На дне глубоких ям — мешков солдатских кучи.

Там — вязко, глину там кровищей развезло.

Висит на проволоке голубя крыло,

Оттуда тянет мглой и сыростью колючей.

Дороги — в ужасе; и холмики и кручи

С крестами на боках влачатся тяжело...

Дурман Везувия! Свод хрупкий, как стекло,

Широко крестится огнями звездолучий.

Былые пиршества, триумфы снятся им...

А скука черная ползет, как червь могильный,

И ворон ворожит на изгороди пыльной.

О, ветхий скрип котурн! В душе неукротим,

Везувий жаждет вновь, и в недрах жар сильнее.

Спит череп в ужасе, он спит, как ночь в Помпее.

1923

Перевод Д. Бродского

ПРЕДВЕСТЬЕ ГРОЗЫ

По часам растекаются медные зовы тоски,

Одиноко Помпея томится, в веках позабыта...

Только месяц блуждает, щербатые щупая плиты

И сухие, ветрами обшмыганные костяки.

Спят вертепы и храмы и грезят о славе былой,

И предвестьем грозы облака набухают сурово...

О Неаполь, раскачивай меди тоскливые зовы —

Встал Везувий, по плечи окутан зловещею мглой!

Воспален его бешеный рот, извергающий пламя,

В нем — безумье клокочет, и сквозь потрясенную тьму

Пастухи с плоскогорий о мести взывают к нему.

О Неаполь, покачивай черными колоколами!

Безутешно томясь, поспешает к тебе над полями

Весть о том, что Везувий очнулся в багровом дыму.

1923

Перевод Д. Бродского

* * *

За днями дни, как корабли, свой путь

Прокладывают твердо в море чуда.

Я не пришел спросить: «Куда? Откуда?»

Пришел, чтоб с ними плыть и утонуть.

За днями дни... И вот уж слышен зов

Береговой — он нежен и печален...

Я в гавань не войду, я не причалю —

Сломал мне ветер крылья парусов.

За днями дни

Прокладывают

Путь...

Пришел я к ним,

Чтоб плыть,

А не тонуть.

1923

Перевод Д. Маркиша

НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ

За субботним столом, словно царь, восседает хозяин,

И двенадцать сынов — как двенадцать библейских

колен.

«Я, как раб ханаанский, пахал и снимал урожаи,

Как еврей и отец, делал всё, что нам бог повелел.

Вот такой, какой есть, всё на свете я делать умею:

И доить, и ковать, и уладить базарный скандал.

Я трудился и ездил; я видел, поверьте еврею,

И Париж, и Нью-Йорк, и в Одессе я тоже бывал».