Мартин Опиц - Колесо фортуны

«Без человека человек
Благ не обрящет вечных.
Единством славен этот век.
Сотворены просторы рек
Из капель бесконечных!»
Чтоб нам не быть под стать волкам,
Герр Пуффендорф и Федер нам
Подносят как лекарство:
«Сплотитесь в государство!»

Но их профессорская речь —
Увы! — не всем доступна.
И чтобы землю уберечь
И нас в несчастья не вовлечь,
Природа неотступно
Сама крепит взаимосвязь,
На мудрецов не положась.
И чтобы мир был молод,
Царят любовь и голод!

Зевс молвил людям: «Забирайте землю!
Ее дарю вам в щедрости своей,
Чтоб вы, в наследство высший дар приемля,
Как братья стали жить на ней!»
Тут все засуетились торопливо,
И стар и млад поспешно поднялся.
Взял земледелец золотую ниву,
Охотник — темные леса,
Аббат — вино, купец — товар в продажу,
Король забрал торговые пути,
Закрыл мосты, везде расставил стражу:
«Торгуешь — пошлину плати!»
А в поздний час издалека явился,
Потупив взор, задумчивый поэт.
Все роздано. Раздел земли свершился,
И для поэта места нет.
«О, горе мне! Ужели обделенным
Лишь я остался — твой вернейший сын?» —
Воскликнул он и рухнул ниц пред троном.
Но рек небесный властелин:
«Коль ты ушел в бесплодных грез пределы,
То не тревожь меня своей мольбой.
Где был ты в час великого раздела?»
«Я был, — сказал поэт, — с тобой!
Мой взор твоим пленился светлым ликом,
К твоим словам мой слух прикован был.
Прости ж того, кто в думах о великом
Юдоль земную позабыл!»
И Зевс сказал: «Так как же быть с тобою?
Нет у меня ни городов, ни сел.
Но для тебя я небеса открою —
Будь принят в них, когда б ты ни пришел!»

Друзья, на коней! Покидаем ночлег!
В широкое поле ускачем.
Лишь там не унижен еще человек,
Лишь в поле мы кое-что значим.
И нет там заступников ни у кого —
Там каждый стоит за себя самого.

Свободы теперь на земле не найдешь —
Застыли рабы на коленях.
И властвуют злоба, коварство и ложь
В трусливых людских поколеньях.
И только солдат никому не слуга,
Он смерти самой обломает рога!

Он страха не знает, робеть не привык,
Опасность его не тревожит;
Навстречу судьбе он летит напрямик
И завтра с ней встретиться может.
Что ж, завтра так завтра! А нынче сердца
Остаток веселья допьют до конца!

Он счастья не клянчит, а в битвах берет.
Шлет небо удачу герою.
Батрак, тот в земле копошится, как крот.
«Здесь, — думает, — клад я отрою!»
Он роет и роет, покорный судьбе,
А выроет только могилу себе.

Вот в замок, где люстры сияют в окне,
Сверкают, как сотни жемчужин,
Непрошеный гость на горячем коне
Прискачет на свадебный ужин.
Не даст он подарков, не станет ждать,
А выкуп любовью велит подать!

С чего тебя, девка, тоска извела?
Не плачь, все равно не поможет!
Ведь нет у него своего угла,
И верность хранить он не может:
Простится с тобой — и помчится к другим,
Военной судьбою по свету гоним.

Вставайте ж, товарищи! Кони храпят,
И сердце ветрами продуто.
Веселье и молодость брагой кипят.
Ловите святые минуты!
Ставь жизнь свою на кон в игре боевой,
И жизнь сохранишь ты, и выигрыш — твой!

В Эльзасе замок Нидек известен с давних пор —
Обитель великанов, детей могучих гор.
Давно разрушен замок — не сыщешь и следа,
И сами великаны исчезли навсегда.
Однажды — это было в забытый, давний год —
Дочь великана вышла из крепостных ворот,
Спустилась по тропинке, увлечена игрой,
И вскоре очутилась в долине, под горой.
Сады, луга и нивы — все незнакомо ей.
Близ Гаслаха достигла она страны людей.
И города, и села, и пастбища, и лес
Предстали перед нею как чудо из чудес.
Нагнулась великанша и, радости полна,
Крестьянина и лошадь заметила она.
Потешное созданье возделывало луг.
Стальными лемехами сверкал на солнце плуг.
«Ах, что за человечек! И лошадь — с ноготок!»
И девочка достала свой шелковый платок.
Находку завернула и с этим узелком
Вприпрыжку побежала в свой замок прямиком.
Домой она приходит, открыла дверь и вот
С веселою улыбкой родителя зовет:
«Отец! Взгляни, какую игрушку я нашла!
О, как она забавна и до чего мила!..»
Охваченный раздумьем, старик отец сидел,
Вина из кубка отпил, на дочку поглядел:
«Да что таи копошится? А ну-ка, покажи,
Свой шелковый платочек скорее развяжи».
И бережно достала она из узелка
Забавную игрушку — седого мужика.
Поставила на столик коня его и плуг
И, хлопая в ладоши, забегала вокруг.
Но тут старик родитель стал хмурым, словно ночь:
«Нет, это — не игрушка! Что сделала ты, дочь?
Не медля ни мгновенья, назад его снеси.
Крестьянин — не игрушка! Господь тебя спаси!
Когда бы не крестьянин — не труд его, заметь, —
Без хлеба нам с тобою пришлось бы умереть.
И навсегда запомни, что великанов род
В веках свое начало от мужиков берет!»

…В Эльзасе замок Нидек известен с давних пор —
Обитель великанов, детей могучих гор.
Давно разрушен замок, не сыщешь и следа,
И сами великаны исчезли навсегда.

Когда-то на севере диком
Стоял королевский дворец.
Король был владыка владыкам,
Богач, самодур и гордец.

Но вот перед смертью склонялась
Седая его голова.
Наследников трое явилось:
Волк, медведь и сова.

И молвил он: «Другу медведю
Я чащу лесную отдам.
Ни дети мои, ни соседи
Не смеют охотиться там!

Сова, моя верная мамка!
За долгую службу твою
Развалины старого замка
В наследство тебе отдаю.

А волку пустынное поле
В стране я оставил родной.
Ты, братец, насытишься вволю
Телами загубленных мной!»

И только он это промолвил,
Навеки закрыл он глаза.
И градом, и стрелами молний
Ударила в землю гроза.

В далеком детстве день-деньской
Мать беспощадною рукой
Меня лупила розгой.
Но быстро движутся года,
Пошел я в школу, и тогда
Мне стало еще хуже.

Не мог я чтенья одолеть.
Да вот пришлось! Иначе — плеть!
Противиться напрасно!
Так под побоями я рос,
Не оставляя светлых грез.
Но стало еще хуже.

Заботы юношеских лет:
Все денег, денег, денег нет.
Но деньги появились.
И потащила наконец
Меня бабенка под венец.
Тут стало вовсе худо!

Ах, распроклятая карга!
Я — муж, я — нянька, я — слуга,
Дрожу, от страха тая!
О детства солнечные дни!
О годы счастья! Где они?
Где розга золотая?!