Гомер - Илиада

— Слушайте слово мое все боги, а так же богини,
Дабы я все вам поведал, как сердце в груди повелело.
Нынче должна Илифия, помощница в муках рожденья,
Вывести мужа на свет, кто царить над соседями будет,
Средь поколенья героев, от крови моей порожденных. —

В мыслях лукавя, ему отвечала почтенная Гера:
— Ты нас обманешь, Кронид, неисполненным слово оставишь.
Иль нерушимою клятвой сейчас поклянись, Олимпиец,
Что над соседями всеми тот будет царить, кто сегодня
Должен родиться на свет между чреслами женщины смертной,

Средь поколенья героев, от крови твоей порожденных. —
Так говорила она. И Зевес не заметил коварства,
Клятвой поклялся великой, и часто в том каялся после.
Гера тогда устремилась, вершину покинув Олимпа,
В Аргос ахейский помчалась, где, знала она, обитает

Знатная родом супруга Сфенела царя Персеида,
Сына носившая в недрах, седьмой лишь беременна месяц.
Но до поры недоноском на свет его вывела Гера,
Роды замедлив Алкмены, отсрочив потуги на время.
К Зевсу вернулась она и так возвестила Крониду:

— Отче Зевес Громовержец, в душе сохрани мое слово;
Славный родился тот муж, кто царить над Ахейцами должен;
Имя ему Эврисфей, из потомков твоих, — сын Сфенела,
Сына Персея. Такому не стыдно ахейцами править, —
Молвила. Острая скорбь его дух поразила глубоко.

Гневом пылая, он Ату поймал за блестящие кудри
И нерушимою клятвой поклялся, что больше отныне
На многоверхий Олимп и звездами покрытое небо
Ата назад не вернется, кто разум у всех ослепляет.
Так говоря, он рукой завертел и со звездного неба

Ринул богиню, и вскоре она меж людьми очутилась.
Часто из-за неё он вздыхал, когда милого сына
Видел в трудах недостойных, под властью царя Эврисфея, —
Также и я все то время, как пред судовыми кормами
Войско ахеян губил шлемовеющий Гектор великий,

Аты не мог позабыть, богини затмившей мой разум.
Но как тогда согрешил я, рассудка лишенный Зевесом,
Так все заглажу теперь и несчетные выдам подарки.
В битву готовься пока что и прочим вели ополчиться.
После доставлю подарки, какие вчера пред тобою,

В ставку явившись твою, Одиссей богоравный исчислил.
Или, желаешь, помедли, как страстно ни рвешься в сраженье,
Слуги теперь же за ними пойдут на корабль мореходный,
Чтобы ты видел, как много приятного в дар получаешь".
И, отвечая на это, сказал Ахиллес быстроногий:

"О, многославный Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
Хочешь ли эти подарки ты мне предложить, как прилично,
Иль удержать при себе, — то во власти твоей. Но скорее
Вспомним про битву. Не время теперь рассуждать или медлить.
Дело великое мести еще не свершенным осталось.

Вскоре увидите снова в переднем ряду Ахиллеса,
Как он фаланги троянцев тяжелым копьем сокрушает.
Пусть же и каждый из вас помышляет сразиться с троянцем".
Но, возражая на это, сказал Одиссей многоумный:
"О, богоравный Ахилл! И будучи храбрым безмерно,

Не побуждай ты ахейцев не евши с троянцами биться
Пред Илионской стеной, оттого что не малое время
Битва продлится, лишь только фаланги сойдутся героев,
Если и тех и других небожитель исполнит отваги.
Лучше ахейцам вели близ судов мореходных отведать

Хлеба теперь и вина, ибо в них дерзновенье и сила.
Пищи весь день не вкусив до заката блестящего солнца,
Даже и доблестный воин не в силах стоять пред врагами,
Как бы в душе не пылал он великой отвагою бранной.
Члены его тяжелеют. Терзают, помимо желанья,

Голод и жажда его. На ходу подгибаются ноги.
Тот же, кто вволю себя и вином подкрепил, и едою,
Может весь день устоять и с мужами враждебными биться.
Сердце его непреклонно в груди, и могучие члены
Не утомляются раньше, чем все не покинут сраженье.

Войско теперь отпусти, повели им обед приготовить.
Тою порой пусть владыка мужей Агамемнон прикажет
Здесь в середину собранья подарки снести, чтоб ахейцы
Видели все их глазами, чтоб в сердце ты чувствовал радость.
Став между нами, пускай поклянется по поводу девы,

Что не входил к ней на ложе, ни разу в любви не смешался,
Как у людей среди жен и мужей происходит обычно.
И да смягчится, Ахилл, в груди твоей гордое сердце.
Пиром обильным потом пусть в палатке с тобой примирится,
Дабы ты все получил, что тебе подобает по праву.

Будь же и ты, Агамемнон, отныне к другим справедливей,
Ибо нисколько не стыдно, коль царь, повелитель народа,
С мужем желает мириться, которого прежде обидел".
И, отвечая, промолвил владыка мужей Агамемнон:
"С радостью слушал сегодня я слово твое, сын Лаерта,

Ибо ты все разъяснил по порядку, исчислив подробно.
Клятву хочу возгласить; так велит мне душа, и не лживо
Я присягну перед богом. Пускай Ахиллес быстроногий
Здесь, ожидая, помедлит, хоть сильно торопится в битву.
Также и вы подождите все вместе пока же подарки

Нам из палатки доставят и верности жертвы заколем.
Это тебе, Одиссей, поручаю немедля исполнить.
Юношей сам избери знаменитейших в войске ахейском,
Пусть с моего корабля все дары принесут нам, какие
Ты обещал Ахиллесу, пусть жен приведут перед нами.

Вестник Талфибий меж тем по обширному стану Ахеян
Вепря отыщет, чтоб в жертву заклать его Зевсу и Солнцу".
И, возражая Атриду, сказал Ахиллес быстроногий:
"О, многославный Атрид, повелитель мужей Агамемнон!
Лучше другое бы время для этих забот вы избрали,

После, когда передышка настанет в бою, и не будет
Сердце терзаться во мне столь неистовой жаждою брани.
Медью пронзенные острой, еще по земле распростерты
Те, кого Гектор смирил, когда Зевс даровал ему славу,
Вы же едой насладиться теперь приглашаете войско.

Что до меня, я велел бы, чтоб дети ахеян не евши
В битву пошли натощак. А с закатом блестящего солнца,
За поруганье воздавши, обильный им ужин предложим.
Раньше, чем это свершиться, пускай ни еда, ни напиток
Уст не коснутся моих, оттого что убитый товарищ,

Острой проколотый медью, лежит, по земле распростертый,
В ставке моей, обращенный ногами к дверям, а дружина
Плачет кругом. Не пиры у меня на уме, а убийство,
Черная кровь и предсмертные стоны троянцев".
И, возражая Ахиллу, сказал Одиссей многоумный: