Гомер - Илиада

После к Адрастову сыну помчалась, исполнена гнева,
И над конями разбила ярем. Быстроногие кони
Прянули врозь по дороге, и дышло на землю свалилось,
Сам же Эвмел, кувырнувшись, вблизи колеса очутился,
Локти поранил себе, искровавил и губы, и ноздри,

Кожу на лбу разодрал над бровями. Горячие слезы
Залили очи герою, и голос могучий пресекся.
Сын же Тидея в объезд лошадей быстроногих направил
И впереди перед всеми помчался. Афина Паллада
Силу вдохнула в коней и ему даровала победу.

Следом за ним поспевал царь Атрид Менелай русокудрый,
Третьим скакал Антилох, и коней окликал он отцовских:
"Резво вперед! И как можно сильнее скачки удлиняйте!
Я не велю уже вам состязаться с конями Тидида,
Храброго сердцем героя, которым Афина Паллада

Резвость вдохнула и мощь, а ему приготовив победу.
Не уступайте коням Менелая, лишь их догоните,
Чтобы стыдом не покрыла вас Эфа, она — кобылица!
Будучи лучше ее, вы зачем позади остаетесь?
Слово скажу вам теперь, и оно непреложно свершится.

Вы попечений не ждите от пастыря войска Нелида,
Острой безжалостной медью он жизни лишит вас обоих,
Если по лености вашей получим награду похуже.
Но напрягите всю мощь, полетите как можно скорее.
Сам я придумаю хитрость и там, где дорога поуже,

Быстро вперед проскользну. И мне это, надеюсь, удастся".
Так он промолвил. И кони, угрозы царя испугавшись,
Малое время бежали резвее, как вдруг пред собою
Вождь Антилох заприметил теснину дороги неровной.
Почва там рытвиной шла, и вода, задержавшись зимою,

Медленно путь разрушала, глубокий овраг образуя.
Царь Менелай туда правил, чтобы избежать столкновенья,
Но Антилох непреклонный с дороги свернул и помчался
О бок почти с Менелаем, коней торопя быстроногих.
Царь Менелай испугался и крикнул вождю Антилоху:

"Что, Антилох, ты погнал безрассудно? Сдержи колесницу,
Узкий здесь путь предстоит; ты обгонишь потом на просторе.
Бойся задеть за колеса; легко искалечишь обоих".
Так он промолвил, но тот, притворившись, что слова не слышал,
Правил все ближе к Атриду, бичом лошадей подгоняя.

Сколько пространства с размаха поверженный диск пролетает,
Ежели юноша бросит его, свою мощь испытуя, —
Столько же рядом они пролетели. И кони Атрида
Сзади остались. Он сам добровольно их гнать отказался,
Чтобы в теснине пути быстроногие кони не сшиблись,

Не опрокинулись их колесницы, сплоченные крепко,
Чтобы и сами не грохнулись в прах, за победой гоняясь.
И с укоризной воскликнул тогда Менелай русокудрый:
"Нет никого, Антилох, зловредней тебя среди смертных.
Мчись! По ошибке доныне тебя мы считали разумным.

Но, говорю я тебе, не без клятвы возьмешь ты награду".
Так он сказал и окликнул коней, ободряя их словом:
"Не отставайте, о, кони, не медлите, сердцем терзаясь!
Раньше у них, чем у вас, притомятся колени от бега
И от труда обессилят: они же не молоды оба".

Так он промолвил, и кони, его испугавшись угрозы,
Шибче помчались и вскоре догнали почти Антилоха.
Тою порою ахейцы, в собрании сидя, глядели,
Как по долине, взметая песок, состязаются кони.
Первый увидел их Идоменей, предводитель у критян,

Ибо на месте дозорном высоко сидел над собраньем.
Окрик возницы услышав, он голос узнал издалека,
Также коня распознал он, что первый летел по долине.
Он затмевал всех коней красотой и весь рыжей был масти,
Только с отметиной белой, сиявшей на лбу, точно месяц.

Идоменей приподнялся и слово сказал аргивянам:
"Милые други, вожди и советники войска Ахеян!
Я ли один лошадей различаю, вы ль все узнаете?
Кажется мне, впереди уж не кони Эвмела несутся,
Да и возница мерещится новый. Эвмеловы кони

Верно упали средь поля, хоть первыми были доныне.
Я еще видел недавно, как оба мету огибали.
Нынче нигде не могу отыскать их, кругом озираясь,
Хоть обнимает мой взор всю долину обширную Трои.
Вожжи, должно быть, случайно из рук ускользнули возницы,

И лошадей удержать не сумел он, мету огибая.
Там, полагаю, он наземь упал, раздробив колесницу.
А кобылицы, взбесившись от страха, с ристалища сбились.
Сами, о, други, привстаньте и пристально вдаль посмотрите.
Я различаю неясно: конями, мне кажется, правит

Муж этолиянин родом, царящий над войском аргивским,
Храбрый в бою Диомед, сын Тидея, возницы лихого".
Дерзко Аякс отвечал ему, сын Оилея проворный:
"Идоменей! Что заране болтаешь, пока в отдаленьи
Вдоль по долине обширной бегут ветроногие кони?

В сонме ахейских героев не самый ты младший годами,
И не острей, чем у прочих, глаза из под век твоих смотрят.
Только охочь ты к болтливым речам. А тебе не пристало б
Здесь празднословить в присутствии более знатных героев.
Те же, что прежде, бегут впереди кобылицы Эвмела.

Сам он стоит в колеснице, и, вожжи держа, погоняет".
Гневно на то отвечал ему критских дружин предводитель:
"О, необузданный нравом Аякс, лишь отважный ругатель,
А в остальном далеко уступающий прочим ахейцам!
Дай об заклад меж собою побьемся на таз иль треножник,

Чьи впереди кобылицы, чтоб ты проигравши не спорил.
В судьи царя изберем Агаменона, сына Атрида".
Так он промолвил, и сын Оилея проворный воспрянул,
Гневом объятый и бранною речью готовый ответить.
Тут бы великая брань меж двумя возгорелась мужами,

Если бы сам Ахиллес не поднялся и слова не молвил:
"Полно теперь состязаться обидными сердцу словами,
Идоменей и Аякс! Это вас недостойно обоих.
Вы порицали бы сами другого, кто так поступил бы.
Сядьте в собраньи, как все и спокойно следите за бегом.

Скоро наездники сами прибудут, летя за победой.
Все вы тогда различите ахейских коней быстроногих
И без труда убедитесь, чьи раньше, чьи позже примчались".
Так он промолвил, и вот сын Тидея вблизи показался.
Мчался во весь он опор, лошадей по хребтам ударяя.

Кони взлетали на воздух, неслись, пожирая пространство,
И обдавая царя непрерывно потоками пыли.
За быстроногими вслед лошадьми колесница катилась,
Золотом ярким и оловом вся разукрашена дивно,
Сзади на мягком песке чуть следы от колес оставляя.

Так пышногривые кони поспешно летели долиной
И очутилися вскоре с вождем посредине арены.
Пот в изобильи струился на землю с груди их и шеи.
Сам Диомед соскочил с колесницы блестящей на землю,
Бич свой поставил, к ярму прислонив. И, не мешкая долго,