Валентин Столяров - Герои в красных галстуках (сборник)

— Погоди немножко, — остановил его Митя. — Нам надо договориться вот о чем. В городе многие не знают действительного положения на фронте. Есть и такие, кто верит фрицам и их брехне о том, что Москве капут. Нам надо написать листовки о том, что Москва — наша, советская…

— Идет! — Коля Синицын подал руку Мите Балицкому. Тот крепко сжал ее. Сверху на их руки положил свою горячую ладонь Петя Игнатенко.

— Смерть фрицам!

— А теперь я кое-что вам покажу, — сказал Коля.

Он повел Митю и Петю во двор и, осмотревшись, открыл погреб. Когда все спустились в него, Коля включил маленький электрический фонарик. Луч света выхватил из темноты бочки, кучу картошки, кочаны капусты.

— Это и у нас есть, — попробовал пошутить Петя Игнатенко.

Вместо ответа Коля указал на одну из бочек, стоявшую в самом углу.

— Отодвигайте.

Друзья поспешно выполнили приказание товарища.

Митя Балицкий глядел в угол расширенными глазами, не говоря ни слова. Петя не выдержал.

— Вот это да! — вырвалось у него.

В углу лежали новенькие винтовки и несколько гранат-лимонок.

— Это еще не все, — деловито и в то же время гордо сказал Коля. — Есть еще две винтовки и пистолет… А вот ящик с патронами… Брат, когда эвакуировался, просил передать в верные руки…

Коля рассказал ребятам, что брат его, Андрей Ильич Синицын, начальник уголовного розыска городской милиции, вместе с другими товарищами перед отступлением готовил базу для партизан и часть оружия не смог вовремя передать народным мстителям.

— Да, — медленно проговорил Митя, — для нас троих столько оружия многовато.

— Может, удастся связаться с партизанами?.. — предложил Петя.

— Ну, а теперь — по домам, — сказал Коля. — Уже поздно, фашисты строго следят за тем, чтобы ночью никто не ходил.

— Домой мы сумеем добраться незаметно. Все-таки наш город, — ответил Митя. — А вот сегодня что-то уже надо сделать — медлить некогда.

— Давайте напишем несколько листовок, а по пути домой где-нибудь расклеим их, — предложил Игнатенко.

Предложение приняли. Коля нашел чистую тетрадь. Писали ребята о том, что слышали по радио. Писали печатными буквами, чтобы, в случае чего, нельзя было узнать авторов листовок по почерку. В конце каждой листовки вместо подписи — хлесткая как плеть фраза: «Смерть фрицам!»

Когда все было закончено, Коля Синицын проводил ребят за ворота и попросил:

— Поосторожнее, ребята. Как приедете домой позвоните.

Балицкий и Игнатенко растаяли в темноте…

Митя Балицкий осторожно шел по Грайворону, придерживаясь теневой стороны. Первый раз в жизни ему приходилось идти по родному, хорошо знакомому городку так вот, крадучись. В полуобнаженных деревьях шумел осенний ветер. Было как-то смутно на душе. Вот и здание горсовета. Оглянулся — кругом никого не видно. Осторожно подкрался к забору, туда, где было наклеено несколько немецких приказов. Вытащил листовку и прикрепил ее двумя кнопками. Затем отошел метров на двести в глубь улицы и прикрепил точно такую же листовку на телеграфном столбе.

После этого заспешил домой. Дошел благополучно. Сразу же позвонил Коле.

— Как дела? — поспешно спросил тот. — Что-то долго вас не слышно, я сильно волнуюсь.

— Все в порядке, Коля!

— Ну, спокойной ночи, а я подожду Петиного звонка.

Первыми словами Пети Игнатенко, когда он позвонил Коле, был вопрос:

— Как Митя? Дошел уже?

— Спит, — ответил Коля.

— Это хорошо. Я тоже ложусь спать.

— Значит, все нормально? — переспросил Синицын.

— Все нормально.

На другой день Коля Синицын проснулся рано и сразу же направился в центр города. С радостью заметил, что у заборов и столбов, на которых были расклеены листовки, толпятся люди. Читают. Но почему же немцы не сорвали листовки? Объяснялось все просто. Листовки были наклеены там, где висели различные приказы фашистской комендатуры. Немцы по-русски читать не умели, а полицейские «прохлопали» листовки. Когда они наконец догадались выяснить, почему у дотоле не интересовавших людей немецких приказов толпится народ, половина города уже знала о содержании листовок.

Когда Коля вернулся домой, этой новостью поделилась с ним мать:

— Не слышал, Коля, ничего? Там, говорят, кто-то листовки наклеил на заборах. А в них сказано, что фашисты врут, будто Москву уже захватили…

— Нет, не слышал, мама, — ответил Коля и поцеловал мать. — А насчет Москвы, так мы и так должны знать, что не видать ее немцам, как своих ушей…

С тех пор ребята часто писали по ночам короткие листовки и расклеивали их в самых неожиданных местах. Немцы разозлились не на шутку. Местной полиции было дано строгое указание выловить тех, кто пишет листовки.

— Работать так, как мы работали до сих пор, опасно, — сказал однажды Митя Балицкий, когда друзья собрались вместе. — Немцы и полицаи ищут нас. Нужно что-то придумать.

— Я считаю, — вмешался в разговор Петя Игнатенко, — надо временно прекратить выпуск листовок и переключиться на другое дело… В лесу, говорят, есть партизаны. Вот бы связаться с ними.

— А кто говорил про партизан?

— Слышал от одного знакомого из Замостья. Говорит, не спалось позапрошлую ночь. Слышу, часов в двенадцать ночи на улице тихий разговор. Выглянул осторожно в окно и вижу: идут люди в красноармейском обмундировании. Идут тихо-тихо и с винтовками. Даже посчитал, говорит. Всего было девятнадцать человек.

— Это же здорово! — восхищенно произнес Митя. — Но как с ними связаться?

— Дорогу на Замостье и дальше, в лес, я хорошо знаю, — сказал Петя, — но из города надо выйти незаметно для немцев.

— А что если пойти в лес по грибы или по еловые шишки? — предложил Митя.

— Правильно, — решили ребята.

…И вот они идут в лес. У каждого небольшая корзинка. Часовой на мосту не обратил на ребят внимания. Через Замостье тоже прошли благополучно.

Лес встретил ребят тишиной, запахом хвои и преющих листьев. Долго шли, никого не встречая. Только к полудню заметили, как в одном месте дорогу перешел с топором в руках и палкой мужчина. Ребята ускорили шаг, думая, что он уйдет. Но мужчина, видно, и сам поджидал их.

— А ну стойте, хлопчики! — потребовал он, когда ребята поравнялись с ним. — Вы зачем здесь?

Ребята замялись.

— А кто вы? — спросил Митя.

— Уж больно прыткие вы, — полушутя ответил мужчина. — Я-то вас знаю. Вы же ведь грайворонские… Ты вот, если не ошибаюсь, братишка Андрея Ильича Синицына, — указал он на Колю.

Ребята опять стушевались. Потом Коля присмотрелся к незнакомцу и вспомнил, что за несколько недель перед отступлением наших войск из Грайворона он видел этого человека вместе с братом.

Коля решил говорить напрямик. Он был уверен, что это свой человек.