Эльвира Бочкова - Девятая книга

Напомнить мне готов о том,

Что поспешила уколоться

Воды глотком…

Стоит колóм

Он в сердце, повидавшем виды.

(Так чтó ему любовный крах?)

Я – на Любовь имела виды:

Всю жизнь несла её в стихах

О лете, заживо зарытом

Под жёлтым берегом реки,

Где той старухой над корытом

Рыдают века сквозняки.

Едва коснулась вечной темы, –

Другими

Спето

О любви!..

Я так тянулась вслед за теми,

Кто знал высоты. Но – свои.

* * *

Разлуки нет.

Т. Глушкова

Ты говорил: «Разлуки нет».

Разлучены с тобой давно мы.

Разлуки нет – подобной догмы

Держусь, но мне не мил бел-свет.

Чего боялась, то сбылось.

Любовь потерянную кличут,

Быть может, тысячи…

Из тысяч

Одна найдёт Любовь… всерьёз.

Вот ты в разлуке произнёс:

«Любовь потеряна. Не плакать!»

Но помни: осень вступит в слякоть,

А слякоть изведёт мороз.

Ах, до мороза далеко?

В тепло с тобой мы разлучились?

…Я помню, как глаза лучились

Твои – две тысячи веков

Назад…

А для тебя прошли года

Всего лишь, но твержу упорно:

«И всё же есть разлуки зёрна

В Любви, что слишком молода».

* * *

Перепады настроения:

На качелях – вверх

и – вниз…

Я – домашнее растение:

Я не крымский кипарис.

Не хватает летом лета.

Ну а осенью – прохлад.

Не прибой я… В парапеты

Бьёт он! – в сущности, набат.

«Окачу вас с ног до лысин!

Басом вас заворожу!

Я – прибой. Я – независим:

Самому себе служу».

* * *

Насочиняла невпопад

Судьбе придирчивой о лете:

Там рыбаки закинут сети –

И солнце вытащат назад

Из моря…

Море из морей! –

Оно зовётся морем Чёрным.

На нём – на солнце пропечённом –

Застыла тыща кораблей.

Но где же славный капитан,

Что свой корабль навстречу шторму

Ведёт?..

Отдёргиваю штору –

На миллион свечей каштан

Цветёт, как солнце, – над двором…

Который год не гаснут свечи,

И плачет пёс по-человечьи

О непришедшем с моря в дом.

* * *

В таком дожде мы счáстливы едва ли:

То семенит, как старая карга,

То бьёт по крыше, чтоб с неё упали

Весь чернослив, а также курага.

Ах, пропадают даже с юга фрукты!

Но ты не хочешь в полдень лезть наверх

По лестнице гнилой, – хоть дважды в сутки

В дождливом небе – солнце… из прорех.

Остановлю, когда вздохнёшь, скрывая

Ты от меня старания тщеты

Собрать плоды из солнечного рая,

Глядящего на хляби с высоты.

прощание

Как нынешний день безрассуден! –

Как дерзок, как светел…

Наш выход из буден –

Приезд твой… Как малые дети,

Друг другу перечим,

Как малые дети, – крикливы…

Прощаю тебе твои речи:

Они незлобивы.

То лето у моря

Мне снова приходит на память.

Такое приволье

Душе… И по кромке оплавить

Лишь Крыму дано

Острия всех камней побережья.

…То было давно.

А теперь – ты жилец зарубежья.

В свободной Руси

В одиночестве жить обречённая,

Тебе прошепчу: «Вот – такси,

А в корзине – смородина чёрная».

* * *

Сегодня – мил, и был бы ты

Ещё милей, но, сын разлуки,

Ты заострил в ночи черты

Передрассветной, липкой скуки.

И в предрассветный час

Опять

Ты мне сказал, что соль дороги

Тебя заставила качать

Из вéтров странствий мёд и соки.

И снова нет тебе преград.

…И не желаешь, а отпустишь

Его, – но в сердце – звездопад,

Лаская-жгя, оставит пустошь.

БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ

Гора Ай-Петри, обликом твоим

Поглощена, с мечтой о море схожим.

…Туман, что с моря, – синий-синий дым:

Ещё не овладел твоим подножьем.

Хрустален воздух. Видеть сквозь него

Мне сон гранита сладостно так было!..

…А до твоих заоблачных снегов,

Гора Ай-Петри, я не доходила.

Держала друга крепкая рука

Здесь, на земле, – меня оберегая.

…Гора Ай-Петри, сели облака

В снега твои, тебя не принижая?

Был милый близок, а теперь – далёк.

Лишь в первую неделю снеговея

Прислал с горы Ай-Петри стебелёк,

Что с цветиком лиловым: от шалфея.

* * *

Писать тебе из далека,

Дыханья срыв перемогая:

Нарисовать наивность Рая,

Да и с согласья ветерка

Златых плодов наобещать,

Твой каждый нерв щадя и нежа…

Сольётся с фоном белоснежья

Стихов расплывчатых печать.

Не вспоминать бы вовсе мне

О вое бешеной метели

И не обмолвиться в письме

О птицах, тех, что улетели

Глазеть на тёплые моря,

Сидеть на скалах, чистить перья, –

Но Богом брошены деревья

В снега, как в море якоря, –

В снега безбрежные…

* * *

Не забывай: я – молодость твоя.

И молод ты, пока тобой любима.

…А что он может, чёрный ворон дыма? –

Кружиться над раздольем бытия?

Над городом кружúт, над всей страной…

Пусть чёрен он, но перья – с сединой:

Слабеет день за днём его ретивость.

…Дышать ровнее, глубже научилась,

Хотя отмерен сердцу срок земной.

Но ты же видишь: в спешке – день за днём! –

Глубоких рек Любви мельчают русла!..

…Ушла весна, – душе нестойкой грустно,

Сошла вода, – и всё ж был взят подъём.

КАМЕННАЯ БАБА

О тоненькой былинке жаждешь речи? –

Торчит копьём железным из-под снега…

…Но помнится, как шла, скрипя, телега

С копною сена… В ней – кричал кузнечик.

…Похоже, мы с тобою старомодны.

Не сосчитаем, сколько соли слёзы

Впитали из солей степей, –

Свободны

В пространстве, где для нас трещат морозы.

Шуми, ковыль! Твои морские волны

Так зелены, что, если в море сунусь,

Сердечный ритм собьётся, пульс – неровный:

Уже частит, как только вспомнил юность.

В ней берег полон длинногорлых амфор

С вином: вино ещё не настоялось.

…Издалека слежу прилёт метафор:

Такой большой, какого опасалась.

Остерегусь в мой век тащить былое:

Ведь мой отлёт сырой земле по нраву.

…Не думаю, что степь и толща зноя

Из камня бабу создали на славу.

Не знать бы ей, в каком стоит столетье.

Ковыль, целуй ей мощные колени

Так долго, словно в отчине у смерти

Задумал шутку: рода продолженье.