Эльвира Бочкова - Девятая книга

Не продан лишь один кумач

Заката. Рдеет – в эйфории.

…Не помним, кто же мы такие,

В какие области «удач»

Зашли настолько, что назад

Пути нам нет: настолько нúщи,

Что скопом все на пепелище –

Его рыхлим мы, ищем клад.

Звенели яблонь лепестки –

Нам в звоне чудились монеты,

На коих – царские портреты

Иль просто Ленина виски.

…Однако – мысль! Напряжена.

Того гляди, толпа взорвётся –

И кровь великая прольётся…

…А после – будет тишина.

начало ХХI ВЕКА

Нам в общей выпало зиме

Почти забыть о смуте лета,

Когда в зелёной кутерьме,

Резвясь, плутают руки ветра,

Стараясь новое обнять,

Пока оно не постарело, –

Под солнцем полдня отсиять

Должны прожилки лета смело.

А мне другая маета

Предречена чредой бессонниц:

Собрать смородину с куста

У всех заброшенных околиц.

Так для чего ж она росла,

В железном веке – беспризорник,

Листами в зубчиках трясла

Под ветром, дувшем всё упорней?

И горсти ягод на земле

Родной, упав на корни-вены,

В забытом – Богом ли?! – селе

Всё гнили, словно от гангрены?

* * *

Настало лето! Входит август

В дом, где хозяйничала гниль.

…И с каждым днём – теплей на градус:

От ливней воздух не остыл.

Пора сушить углы и стены:

Бревешки в плесени, во мху.

…У лета

С осенью арены

Для боя не было…

Труху

На неотёсанном крылечке

Мету, – терплю его сучки.

И принимать не стоит печке

Берёсту мокрую в «тычки».

И отошли от сердца воды,

Что погружали в омут-муть.

…А злые правды и невзгоды

Переживём мы как-нибудь.

Не вся страна по воле ветра

Плывёт на сумрачный закат:

Отважно яблоки ранета

Для деток зёрнышки растят.

* * *

Стремишься душу оберечь

Ты от души моей?

…Как видишь,

Меня ничем ты не обидишь:

Я научилась в русле течь,

Не выходить из берегов

Рекой капризной в час разлива, –

Теку себе неторопливо

Под обречённостью дубов

И не виню Творца за то,

Что и дубам – не только ивам! –

Едва ль окажется по силам

Вселенский выдержать потоп.

Их ветви в области колен

Такие носят переломы!..

…С такими гордыми знакомы

Те, что прошли ледовый плен.

Презревши боль, спустились с гор

К друзьям, страшившимся лавины.

Ты был средь тех, кто силой горд:

Средь покорителей вершины.

Их силе, выдержке дивлюсь, –

Но день за днём, как бы под снегом,

Я в берегах своих качусь –

Как подобает русским рекам.

Как ровно бьётся пульс живой!..

…А если б смутою разлива

Меня накрыло с головой,

Так берег чувствовать на диво

Смогу, как чувствую себя:

Отлогий – левый, горный – правый…

…И как, виски посеребря,

Грядёт зима – реке оправой.

* * *

Вот и солнце на отдых ушло:

За моря, за леса, – или далее?

Поискать бы в чащобе дупло –

В нём, дубовом, таится тепло,

Как таилось в наивной сандалии,

Очень детской, давнишней, былой…

Жёлт-песок из неё вытрясая,

Как забыла за жизнь о другой? –

Очень детской, давнишней, былой, –

И о том, что в свой дом принесла я

В той сандалии влажный сквозняк,

Весь пропитанный запахом тины?

…Колдовал лета красного знак:

Горстка им раскалённых песчинок!

* * *

Он – спешащий. Как будто, любя суету,

К ней бежит, и бежит, и бежит – без оглядки.

…Как же листик в морозом прихваченной кадке,

Как в родимом дому, проживает во льду?

Тоже мне!.. Даже мушка в смоле янтаря –

Разморённая солнечным заревом тучка.

…А его – что ни утро, заела текучка:

Только пятки сверкают, мозоли горят.

Одинока в раю. Но ему не скажу.

Умолчу, что садовые поздние астры

Так кусают за пальцы, –

Бесстрашны, клыкасты,

Как ни снилось бездомному мужу-бомжу.

* * *

Не оплошай –

Словами лести встреть.

Влюблён в меня

За рифмы, что даются

Мне так легко:

Посадишь рифмы в клеть,

От духоты без воли задохнутся.

Рифмую всё, чем эта жизнь полна.

И разовью не скоро смерти тему

Лишь потому, что так боюсь зерна,

Насыпанного – горстью! – на арену

Морской волны, усилившей прибой.

…Он рушит, рушит, словно камни мола,

Слова души, живущей вразнобой

С душой, что о любви ей намолола.

Кричу тебе: «От лжи охолони!

Знай долю быть с живой водою рядом,

Пока идём – поистине одни –

Под водопад, грозящий камнепадом».

* * *

День продержался без дождя,

Хотя его обуревали

Такие страсти, что шутя

Могли бы застить к ночи дали.

Ложится сумрак, как туман

Седой, – на травушку у речки…

Я руку правую – в карман:

Её погреть бы, как у печки.

Зачем ты в пальцы вкралась, дрожь?

Ужель идёт похолоданье?

…И лезет страх из старых кож,

Пугаясь с тучами свиданья.

День продержался, как герой.

Ушли из сердца злые муки –

И образ солнца – только мой! –

Блистал часов двенадцать в сутки,

Чтоб знали тучи: не всегда

Дано вершить им суд неправый…

…Когда наступят холода,

Та речка станет переправой

На берег дальний, – и по льдý

Пройдут тогда и тот, и этот.

…День не пошёл на поводу

У туч, летящих в ночь по ветру.

* * *

Чем ближе к тебе,

Тем сильнее порыв отторженья:

Устала от жестов, от лести, от смеха лавины.

В своей ворожбе

Обессилев, осенние месяцы

Картины сожженья

Всех веток – свели к золотой середине.

Они поспокойней, декабрь и январь, –

И Отчизна

Им русскую душу – как снежную ширь подарила.

…А ты – словно в лучшие? худшие?

Дни коммунизма

Всё гонишь и гонишь в их головы муть от кадила.

Твоей нет вины,

Что своею меня не признал ты

В стране, что во все времена –

По сей день! – театральна.

…Блистательный снег

И на сцене – блистательней смальты.

И даже свеча, что пылает во Храме, – астральна.

* * *

Не о встрече в мире суетном,

Не о страждущей душе, –

О стриже, что в небе сумрачном

Слабнет, слабнет в вираже.

Не о пёрышке потерянном,

Павшем с неба на песок, –

А об облаке, отбеленном,

Словно старческий висок.

Нету силушки о летечке

Вспоминать мне в эту ночь.

Воду в ступе, словно семечки,

Не начать бы вдруг толочь.

Обещала с неба сокола,

А представила стрижа:

Вьётся-вьётся-вьётся около

Своего же виража.

…Камнем вниз, – и всё поставится

На привычные места.

В ставень память вновь уставится:

Ты сочти, что – неспроста.

Наблюдай, как легче лёгкого

Кроет землю снежный пух…

…Как у северного сокола

Глаз на летечко потух.