Коллектив авторов - Поляна № 2(2), ноябрь 2012

– Ничего, ничего, – прикрыв рукой зевок, ответила она. – Из песни слов не выкинешь.

– Так вот, «Если у твоего организма такая особенность, – ответил мне отец Евлампий, – найди себе работу, где бы тебя били по должности, а не просто так. И ты бы никого не развращал, и деньги получал бы, и польза обществу была».

«Помилуйте, батюшка, – говорю я. – Это все равно, что свое половое чувство за деньги удовлетворять. В народе это называется “проституция”». «Да, – ответил мне отец Евлампий. – Иногда и так надо. В царствие небесное, не поработав, не войдешь. И от судьбы не уйдешь».

– Не уйдешь, – заплетающимся голосом, горестно подтвердила женщина. – Коль сел в эту лодку, считай, что тебя гвоздями к ней прибили. Плыви и плыви, пока течение несет.

– Красиво изъясняетесь, – похвалил Победитов и разлил по стаканам остатки водки. – В общем, разочаровался я в религии. Не увидел в ней возвышенного духа, о котором так много написано в книгах. Все вокруг нашего, земного крутится. Да и отец Евлампий относился к ней с прохладцей, без должного уважения. Видно, по привычке. Кадилом как-то легкомысленно махал, без благоговения. А мне главное понять хотелось: что же я такое есть? Так вот, после того разговора с батюшкой, случайно или нет, не знаю, позвонили мне из органов. То есть с Лубянки. «Узнали мы, – говорит, – о вашем уникальном свойстве – удовольствие от побоев испытывать. Не хотите ли поработать у нас? Обидно же, небось, увечья задарма получать?

А мы зарплату хорошую положим. Опять же профсоюз, бесплатные путевки на юг, хорошая больница. И работа не пыльная, но очень ответственная». – «А что, – спрашиваю, – делать буду?» А он так вежливо отвечает: «Ничего. Наши сотрудники будут на вашем теле отрабатывать приемы по обезвреживанию и ликвидации идеологического противника». Я и согласился. Во-первых, бить должны были вполне официально, не нарушая уголовного кодекса. Во-вторых, какая-никакая зарплата. А в-третьих, работа близкая к детской мечте, с контрразведчиками. Так и стал я трудиться у них живым чучелом. Надо сказать, хорошо там мужиков готовят. А уж как они стараются, всю душу в удары вкладывают. Бандитам до них далеко. Я месяц только и отработал. От удовольствия чуть коньки не отбросил. Все внутренние органы отбили. Даже последние зубы мудрости умудрились повыбивать. Месяц после этого в больнице провалялся. Медицинское обслуживание у них действительно на высоте. И медицинская сестренка попалась что надо – уколы совсем не умела делать, несколько раз иглу во мне ломала. Пустячок, а приятно. Лежал я там с искусственной почкой, кормили меня через трубку да капельницу. Ничего, отошел. Но на работу не вернулся. Пожить еще хотелось. Одного из тех, кто на мне отрабатывал секретные приемы, я потом видел по телевизору. Его послом отправили в недружественную страну. За этого парня можно быть спокойным, подготовили хорошо. Одним ударом четыре ребра в крошево превращал.

В вагоне выключили радио и погасили свет. Остался тусклый оранжевый фонарь, который едва освещал самого себя. Наша соседка по купе порядком захмелела и, не снимая старушечьего платка, повалилась спать. Напившись горячего чая с печеньем, ее сын уткнулся бойскаутской пилоткой в стекло, и давно досматривал десятый сон. Извинившись перед клиентом, я вышел покурить.

Все-таки то, о чем предупреждают перед отправкой на задание, свершилось – я проникся к клиенту симпатией и уважением. Мне было искренне жаль его, но я гнал от себя эти малодушные мысли и думал лишь об одном: как бы пистолет не дал осечку. К тому же щелчок бойка могли услышать соседи по купе даже сквозь стук колес.

Я посмотрел на часы – до моей остановки оставалось чуть больше часа. Победитов был уже достаточно пьян, но все еще держался, и мне следовало торопиться.

Пассажиры, наконец, угомонились. В вагоне было темно, пахло грязными носками, перегаром и кислой капустой. Клиент полулежал на подушке и держался рукой за сердце.

– Что, плохо? – поинтересовался я и глянул в стекла очков. Но в полумраке еле разглядел лишь два черных силуэта своего лица.

– Ничего, ничего, сейчас пройдет, – ответил Победитов и с трудом оторвался от подушки. – Последнее время что-то сердчишко барахлит, старые раны дают о себе знать.

Я посочувствовал ему, а затем сам изъявил желание услышать продолжение рассказа.

– А что же было дальше?

– Дальше? Что, интересно? – слегка оживился клиент.

– Конечно, – ответил я и достал свою бутылку водки. – Может, еще по грамулечке?

– Можно, – согласился Победитов. – Все равно не спится. Разливай пока, а я буду рассказывать. Дальше у меня пошла не жизнь, а сплошное кино. Бросало меня от Миссисипи.

– От Миссисипи? – во сне удивленно пролепетала женщина.

– Да, от Миссисипи и до самого Ганга, – подтвердил клиент. – Значит, на ту работу я не вернулся. Тогда мне предложили другую в том же учреждении. Так еще раз сбылась моя детская мечта, трудиться если и не в контрразведке, то хотя бы по соседству. Меня взяли в самый что ни на есть секретный отдел. Из-за исключительной секретности у него даже нет названия. Один только номер. Какой, сказать не могу, подписку давал. Согласился сразу, не раздумывая. Целый месяц меня обучали английскому языку, этикету «Бронзового» и «Серебряного» миллиардов, инструктировали. Все нажимали на политическую подготовку, говорили о грядущей, неукоснительной победе «Железного миллиарда». Заодно научили стрелять с двух рук, изготавливать взрывчатку из товаров народного потребления, минировать здания и дороги. В общем, нужным в нашем деле вещам. В конце выдали фальшивые документы на имя сербского инженера Алексея Васича и посадили в самолет.

Он сделал паузу, и мы подняли стаканы.

– Ваше здоровье, – пожелал я ему.

– Да где ж уж теперь его взять-то? – с горечью произнес клиент. – Помирать уж скоро. А не хочется. Умирать вообще мучительно больно. Одним из-за того, что жизнь прожили честно, а потому отказывали себе во всем.

Другим наоборот – гуляли напропалую и не успели подумать о душе. Hy, ладно, все это лирика. Будем.

Мы выпили, и Победитов продолжил.

– Многое я, конечно, пропущу. Слишком секретные данные. Но в общих чертах обрисую. Слышал, наверное, что по всему миру разбросано больше семисот американских военных баз?

– Да, что-то читал, – ответил я.

– Читал, – усмехнулся Победитов. – Америка – она же хитрая страна. Вербует в армию здоровых, активных парней и рассылает по всему свету, чтобы они дома не создавали напряженную обстановку. А для внутреннего пользования скупает в России и в Китае умных да образованных. Другими словами, безвредных. Вот и решили в недрах нашего секретного отдела разослать по этим базам опытных агентов, чтобы те создавали там ячейки «Железного миллиарда» и агитировали солдат возвращаться домой в Америку. Это же наши люди, наша главная опора во вражеском лагере. Представляешь, что будет, если почти миллион здоровых американских ребят бросят службу и вернутся на родину? Работы нет, пособие маленькое, а запросы большие, американские. Тут-то нашему потенциальному врагу хана и настанет.