Владимир Каменцев - Океан. Выпуск пятый

Капитан обратился к штурманам:

— На вахте Василия Петровича учитывайте дополнительную девиацию — остовая полградуса.

— Есть! — ответили штурманы и сдержанно заулыбались.

— А плавать, Василий Петрович, ты будешь, — продолжал капитан, — вернемся из рейса, хирурги уничтожат твою девиацию, и снова в рейс.

От счастья, большого счастья Василию хотелось обнять капитана и штурманов, он почувствовал, как теплые слезы радости заволакивают его глаза, и тихо проговорил:

— Есть!

И выбежал из каюты.

Шел 1943 год. Тральщики «Мина» и «Гарпун» конвоировали транспорт «Интернационал» из Туапсе в Геленджик. Всю ночь краснофлотцы не сходили с боевых постов: конвой входил в опасную зону. Лишь на рассвете командир корабля капитан 3 ранга В. К. Стешенко разрешил перекурить и позавтракать. Да и то прямо на боевых постах.

И вдруг:

— Воздух! Самолеты противника! Правый борт, курсовой тридцать! — громко доложил сигнальщик Кравченко.

Все, как по команде, обернулись в ту сторону, где на фоне громоздившихся облаков показались черные точки. Самолеты легли на боевой курс и, круто пикируя, начали сбрасывать бомбы.

С разных сторон на корабль сваливались «юнкерсы». Грохот стрельбы, вой бомб и рев моторов слились в единый несмолкаемый гул. Тральщик сражался против двадцати семи самолетов!

Стешенко едва успевал изменять курс корабля. На палубу обрушивались массы воды, вздыбленной взрывами. Небо над «Миной» покрылось густыми облачками разрывов. От беспрерывной стрельбы раскалились стволы орудий. Бой разгорался.

Командиру отделения пулеметчиков Семену Чомо осколками бомбы перебило предплечье и кисть правой руки. Она безжизненно повисла, рукав набух от крови. Но Семен не покинул своего поста. Превозмогая боль, он левой рукой навел пулемет, тщательно прицелился и, выпустив длинную очередь по «юнкерсу», потерял сознание. Самолет задымился, перевернулся и рухнул в море.

Моторист Ставничук поднялся на палубу и поспешил на помощь орудийному расчету. По дороге он натолкнулся на смертельно раненного матроса Еременко. Моряк лежал на палубе, устремив глаза вверх. Ставничук наклонился, решив оказать товарищу помощь.

— Флаг… Флаг… — шепнул умирающий Еременко и дрожащей рукой показал в сторону мачты.

Ставничук обернулся… Флага на гафеле не было, и лишь обрывок флага покачивался над прожекторным мостиком. Ставничук бросился на мостик, начал торопливо искать флаг. Флага не было. Ставничук поискал флаг на палубе. Но и здесь его не было. Моторист со всех ног бросился на сигнальный мостик.

В это время над самыми мачтами с ревом пронеслись два «юнкерса», осыпая корабль пулями и снарядами. Но моторист, словно не замечая их, продолжал поиски. Наконец он нашел на сигнальном мостике запасной флаг. Через минуту он взвился над кораблем.

Через несколько мгновений произошло, казалось, самое страшное: бомба пробила палубу и разорвалась внутри корабля. Погас свет в машинном отделении, вышли из строя пулеметы и одна пушка. Корабль перестал слушаться руля. Командир приказал:

— Перейти на ручное управление!

Рулевой Борисенко не мог двигаться, он лежал на палубе с раздробленной ногой и раной в боку. За руль стал секретарь партбюро Стасюк. Корабль вновь получил возможность маневрировать.

Вспыхнул пожар. На борьбу с ним бросились старший лейтенант Сотников и капитан-лейтенант Воронцов. Они прыгнули в клубы едкого дыма и начали шинелями сбивать языки пламени. Но огонь продолжал бушевать. Все пожарное имущество было разметано взрывной волной, пожарный насос бездействовал. Воронцов приказал тушить пожар забортной водой, и в дело пошли кастрюли и бачки с камбуза.

Загорелась переборка радиорубки. Командир отделения радистов Совков бросился к двери, но открыть не смог: ее заклинило при взрыве. Не думая о спасении, Совков отдраил иллюминатор и продолжал налаживать передатчик. А за стеной ревел огонь. Вот уже на железной переборке пузырями вспучилась краска. Совков время от времени подбегал к иллюминатору, жадно втягивал свежий воздух и снова возвращался к передатчику.

Тем временем единственное оставшееся орудие продолжало отбивать яростные атаки врага. Израсходовав весь боезапас и так и не сумев уничтожить советские корабли, фашисты убрались восвояси. Краснофлотцы вместе с капитан-лейтенантом Воронцовым справились с огнем, и над кораблем исчез шлейф дыма.

Но испытания на этом не кончились. Под палубой, в машинном отделении краснофлотцы Фивзиев, Порхачев и Заворотинский боролись за жизнь корабля. Раненные, обессилевшие, по горло в воде, моряки заделывали пробоины в корпусе. В едком дыму, задыхаясь, они на ощупь искали «раны» на теле корабля, на дизелях. Казалось, никакая сила теперь не заставит тральщик жить. Но такая сила нашлась — воля, упорство, высокое боевое мастерство советских моряков.

Видя бедственное положение своего собрата, «Гарпун», шедший по левому борту транспорта, подошел к «Мине» и предложил снять команду.

«В помощи не нуждаюсь, следуйте с транспортом», — передали с «Мины».

Через несколько часов тральщик «Мина» самостоятельно пришел в базу. На гафеле реял боевой флаг корабля, приспущенный до половины в знак траура по погибшим товарищам.

Уже четверо суток «малютка» М-171 бороздит вражеские воды.. Безрезультатно. Наконец ночью поступила радиограмма командования: в порт Лиинахамари прошли два транспорта противника.

Командир лодки старший лейтенант В. Г. Стариков внимательно рассматривает карту. Вот тут, зажатая между крутыми заснеженными скалами фьорда Петсамовуоно, пролегает главная коммуникационная линия, ведущая в этот порт. Стариков принимает решение прорваться в Лиинахамари и там атаковать противника.

Подводная лодка крадучись, медленно углубилась в фьорд. Она беззвучно скользила между скалистыми берегами узкого, извилистого залива, защищенного с обеих сторон батареями и сигнально-наблюдательными постами. Прошел час. За ним еще полчаса. Лодка всплыла на перископную глубину. Словно электрическим током пронизала всех команда:

— Аппараты, товсь!

У причала стояли два судна — пассажирское и грузовое.

Лодка легла на боевой курс.

— Первый, пли! — И несколько секунд спустя: — Второй, пли!

Два сильных толчка. Это одна за другой вышли торпеды. Белые пенные следы стремительно и неумолимо неслись к транспортам.

— Право на борт, средний ход. Погружаться на глубину! — командует Стариков.

Лодка быстро разворачивается и ложится на обратный курс. Томительно тянутся мгновения. Но вот послышались мощные взрывы. Торпеды попали в цель. Теперь нужно ожидать преследования. Но проходят пять… десять… пятнадцать минут, а подводную лодку никто не преследует. В чем же дело?!