Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы

Галл Vindex, поднявший восстание против кесаря (Прим. автора.).

Искушение в пустыне. Ф. 1935, № 15 (за подписью «Арсений Бибиков»; этот псевдоним Несмелов взял по фамилии матери). Искушения Христа Сатаной во время сорокадневного поста в пустыне Несмелов приводит в последовательности, согласной с текстом Евангелия от Матфея (4; 1-11). Н.Ф. Федоров — см. прим. к ст. «Книга о Федорове» (сб. «Белая флотилия»).

Тоту.Р. 1936, № 27.

Протопопица.Отдельное издание: Протопопица: Поэма. — Харбин: Изд. Н.А. Гаммера, 1939. В книге воспоминаний «Два полустанка (Амстердам, 1987) Валерий Перелешин пишет: «…Ко мне зашел Борис Юльский. Наскоро поздоровавшись, возгласил: — А вы знаете последнюю новость? О, вы не знаете последней новости! Арсений Несмелов перешел в старый обряд. Он уже переехал в их общину, отпустил бороду, крестится двумя перстами и роется в библиотеке… Дело разъяснилось, когда вышла поэма Несмелова «Протопопица» об Анастасии Марковне, жене протопопа Аввакума. Арсению было надо не только прочесть житие многострадального протопопа, но и пропитаться атмосферой раннего раскола, пафосом двуперстия, духом всей той эпохи» (с.57). «Виждь, слышателю: необходимая наша беда, невозможно миновать!» — неточная цитата из «Жития» Аввакума, полностью отрывок выглядит так: «…писанное время пришло по Евангелию: «нужда соблазнам приити». А другой глаголет евангелист: «невозможно соблазнам не приити, но горе тому, им же приходит соблазн». Виждь, слышателю: необходимая наша беда, невозможно миновать! Сего ради соблазны попущает Бог, да же избрани будут, да же разжегутся, да же убелятся, да же искуснии явленни будут в вас. Выпросил у Бога светлую Россию сатона, да же очервленит ю кровию мученическою. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо — Христа ради, нашего света, пострадать!» («Житие протопопа Аввакума», М., 1979, с.53). «…Чу, на диких холмах человеческий топ, — / Полк стрелецкий к ночлегу торопится» — Несмелов начинает повествование об Аввакуме и его жене с момента, когда во время ссылки в Сибирь протопоп попал под власть енисейского воеводы Афанасия Филипповича Пашкова (ум.1664), получившего в августе 1655 года приказание отправиться во главе большого отряда стрельцов и казаков в Даурию — так до начала ХХ века иногда именовали всю территорию Южного Забайкалья: «Таже сел опять на корабль свой, еже и показан ми, что выше сего рекох, — поехал на Лену. А как приехал в Енисейской, другой указ пришел: велено в Дауры вести — двадцеть тысящ и больши будет от Москвы. И отдали меня Афонасью Пашкову в полк, — людей с ним было 600 человек; и грех ради моих суров человек: беспрестанно людей жжет, и мучит, и бьет. И я ево много уговаривал, да и сам в руки попал. А с Москвы от Никона приказано ему мучить меня». (ук. соч., с.31), Аввакум сильно преувеличивает расстояние от Даурии до Москвы, на самом деле речь идет о 5–6 тысячах километров. «…У бесстрашного есть Аввакума жена, / Сирота из сельца из Григорова» — «Аз же пресвятей Богородице молихся, да даст ми жену помощницу ко спасению. И в том же селе девица, сиротина ж, беспрестанно обыкла ходить во церковь, — имя ей Анастасия. Отец ея был кузнец, именем Марко, богат гораздо; а егда умре, после ево вся истощилось. Она же в скудости живяше и моляшеся Богу, да же 17 сочетается за меня совокуплением брачным; и бысть по воли Божии тако» (там же, с. 23). Жена протопопа, Анастасия Марковна (1624–1710); в другой редакции «Жития» сказано, что мать Аввакума женила его, когда ему было семнадцать лет, Анастасии четырнадцать. «…Полетят Трубецкая с Волконскою» — Мария Николаевна Волконская (1806–1863), урожденная Раевская — жена декабриста князя Сергея Григорьевича Волконского, добровольно разделившая с ним ссылку. Графиня Екатерина Ивановна Трубецкая (1800–1854), урожденная Лаваль — жена декабриста Сергея Петровича Трубецкого, также последовала за мужем в ссылку в Забайкалье. «…Долго ль муки сея будет нам, протопоп?» — ср.: «Я пришел, — на меня, бедная, пеняет, говоря: «долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя смерти!» Она же, вздохня, отвещала: «добро, Петровичь, ино еще побредем» (там же, с. 39). «…Сын его Еремей» — «Гораздо Еремей разумен и добр человек: уж у него и своя седа борода» (ук. соч, с. 42). Ср. также: «А велено ему, Афонасью, из Енисейскова итти в новую Даурскую землю с ратными людьми, которые к нему присланы. А в товарищах с ним велено быть сыну ево Еремею Пашкову и приискать в Даурской земле пашенные места со всякими угодии и в таких местах поставить остроги, и в тех острогах быть ему, Афанасью, и с сыном ево Еремием тамо воеводством до государева указу». (цит. по А. Н. Жеравина. Книга Записная. Вестник Томского государственного университета, т. 266, январь 1998 года.). «…И в Мунгальскую степь» — т. е. в Монгольскую. «…Воевода шамана потребовал в стан» — «Отпускал он сына своево Еремея в Мунгальское царство воевать, — казаков с ним 72 человека да иноземцов 20 человек, — и заставил иноземца шаманить, сиречь гадать: удастлися им и с победою ли будут домой? Волхв же той мужик, близ моего зимовья, привел барана живова в вечер и учал над ним волхвовать, вертя ево много, и голову прочь отвертел и прочь отбросил. И начал скакать, и плясать, и бесов призывать и, много кричав, о землю ударился, и пена изо рта пошла. Беси давили ево, а он спрашивал их: «удастся ли поход?» И беси сказали: «с победою великою и с богатством большим будете назад». И воеводы ради, и все люди радуяся говорят: «богаты приедем!» (ук. соч. с.40). «…Да не сможете вы возвратитеся вспять» — «А я, окаянной, сделал не так. Во хлевине своей кричал с воплем ко Господу: «послушай мене, Боже! послушай мене, царю небесный, свет, послушай меня! да не возвратится вспять ни един от них, и гроб им там устроивши всем, приложи им зла, Господи, приложи, и погибель им наведи, да не сбудется пророчество дьявольское!» (ук. соч., с.41). «…Еремей лишь сам-друг возвращается» — «Еремей ранен сам-друг дорожкою мимо избы и двора моево едет, и палачей вскликал и воротил с собою. Он же, Пашков, оставя застенок, к сыну своему пришел, яко пьяной с кручины. И Еремей, поклоняся со отцем, вся ему подробну возвещает: как войско у него побили все без остатку» — (ук. соч, с. 41). Исус — старообрядческое написание имени Иисус. «Господине, почто опечалился?» — «Опечаляся, сидя, рассуждаю: что сотворю? проповедаю ли слово Божие или скроюся где? Понеже жена и дети связали меня. И виде меня печальна, протопопица моя приступи ко мне со опрятством и рече ми: «что, господине, опечалился еси?» Аз же ей подробну известих: «жена, что сотворю? зима еретическая на дворе; говорить ли мне или молчать? — связали вы меня!» Она же мне говорит: «Господи помилуй! что ты, Петровичь, говоришь? Слыхала я, — ты же читал, — апостольскую речь: «привязался еси жене, не ищи разрешения; егда отрешишися, тогда не ищи жены». Аз тя и с детьми благословляю: дерзай проповедати слово Божие попрежнему, а о нас нетужи; дондеже Бог изволит, живем вместе; а егда разлучат, тогда нас в молитвах своих не забывай; силен Христос и нас не покинуть! Поди, поди в церковь, Петровичь, — обличай блудню еретическую!» Я-су ей за то челом и, отрясше от себя печальную слепоту, начах попрежнему слово Божие проповедати» (ук. соч., с. 46). «…Закопали тебя, Аввакум-протопоп / В Пустозерске, а Марковну — в Мезени» — «а протопопица и прочии на Мезени осталися все» (ук. соч., с.52). Мезень — город, расположенный на правом берегу реки Мезень, в 45 км от Белого моря, в 215 км к северо-востоку от Архангельска. В 1664–1666 в Мезени в остроге находился в ссылке протопоп Аввакум, после чего был отправлен в Пустозерск, древнерусский город XV–XVII вв., у озера Пустое в низовьях Печоры (ныне территория Ненецкого АО), где с 1667 года Аввакум 14 лет просидел на хлебе и воде в земляной тюрьме, рассылая грамоты и окружные послания. По новейшим исследованиям, участь протопопа решил случай, когда сын Аввакума Григорий перемазал дегтем надгробие царя Алексея Михайловича; сын царя, новый царь Федор Алексеевич, в ответ на это казнил самого протопопа: 1 апреля 1681 г. Аввакум и его товарищи были сожжены в Пустозерске.