Арсений Несмелов - Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы

Сейчас она войдет, конечно,
В купе; уж заскрипел вагон,
Неслышно трогается он;
И мать в окно глядит беспечно…
Что это? И бледнеет мать,
Она не может не узнать
Вот этой самой белой шубки!
И тут же Гранин… Почему
Он перед Ниной и ему
Она протягивает губки!
Мать зеленеет; но она
Молчит: она себе верна.

О бегстве дочери упрямой
Она в известность телеграммой
Поставит мужа, но сейчас
Что эта барыня для нас?
Вплетается в повествованье
Нежданно новое лицо:
Вот некто в рясе на крыльцо
Выходит типового зданья;
Солдатский каравай в руках;
Над шарфом борода седая,
Но в жизнерадостных глазах
И ум, и зоркость молодая;
Скуфьей прикрыт широкий лоб:
Отец Никита, протопоп.

Он крикнул: «Мишка!..Постреленок!»
И тотчас же из-под крыльца,
Железной цепью забряцав,
Выкатывается медвежонок;
На лапы задние он встал,
Он заворчал, он заурчал;
Как бусины, сверкают глазки;
Карабкается на крыльцо;
А протопопово лицо
В сияньи доброты и ласки.

«Ну-ну! — басит он, черный хлеб
Ломая на куски большие, —
Клыки-то вон уже какие,
А как дитя еще нелеп!
Растешь, жиреешь понемногу,
А всё еще, поди, берлогу
Во сне ты видишь, снится мать,
Коль дар имеешь вспоминать;
Но мне-то делать что с тобою,
Как в зверя вырастешь совсем?
А впрочем, Бог, как вся и всем,
Займется и твоей судьбою;
Покуда же и ешь, и пей,
Да развлекай моих гостей».

Туг в палисадник Ваня входит,
Со зверем батюшку находит
(Один ворчит, другой урчит)
И, хоть смущенный на мгновенье,
Подходит под благословенье
И торопливо говорит,
Что есть бракующихся пара,
Весьма торопится она.
«А что, они из Цицикара?»
«Нет, батюшка, из Харбина».

Тут батя вымолвил: «Ванюша,
Ты торопливость отложи;
Пройдем ко мне… Чайку откушай
И всё подробно изложи». —
«С чаями, право, невозможно,
Подходит Ваня осторожно
К предмету миссии своей, —
Тут случай трудный, случай сложный,
И надо как-то поскорей;
Тут…» — «Стой! Но мне никто не ведом;
Да уж не ты ли сам жених?» —
«Да нет! Опередил я их —
Они идут за мною следом…» —
«Допустим! Но не шутка брак,
А ты сегодня больно прыткий!
Кто он, она? Фамилия как
Невесты?». Но скрипит калитка,
И Гранин с Ниной входит в сад;
Ванюша отступил назад.

Скажу вам, был отец Никита
Не только добр, но и умен;
И очень быстро понял он,
Что как для матери сердитой,
Так и для важного отца
Благожелательней конца
К роману дочки (с ней не сладить)
Никак, пожалуй, не приладить,
Чем этот цицикарский брак;
И он сказал: «Да будет так!»

И через час уж эта пара
В военном храме Цицикара
Была повенчана; и здесь
Свою я мог бы кончить повесть —
Спокойна авторская совесть:
До свадьбы я сумел довесть
Героя с милой героиней;
Мне подходящий повод дан
Закончить тем, чем часто ныне
Любой кончается роман.

Но всё ж я вылезу из плана
Экранно-модного романа:
Мне музой в выполненье дан
Реалистический роман;
Как я сказал уже, всё это
Не легкий вымысел поэта —
Рассказ веду не от себя;
Старик с косматой бородою,
Ее седины теребя
Дрожащей темною рукою,
Умолк на миг, вздохнул, привстал,
Но снова сел и продолжал:

Отец, настигнут телеграммой,
Ее с трудом постигнув суть,
Летит назад; мадам упрямо
На продолжает путь:
Дочь для нее не существует, —
Скупое чувство наповал
Убил общественный скандал ;
Его молва еще раздует
До прессы, до пасквиля вплоть;
Нет, дочь — отрезанный ломоть!

Papa примчал; бежит сердито
В церковный дом; отец Никита
Его встречает; тут и дочь
С супругом; молодые ночь
Под тем гостеприимным кровом
Чудесно провели; и вот
Пред тестем и отцом суровым
Предстали молча: суд идет!

Него им ждать? Какая грянет
Неудержимая гроза?
Но смело поднимает Гранин
Нетерпеливые глаза;
Он муж уже; чего ж страшиться
Он — труженик; он — офицер;
И только дикий изувер
Родства с ним может устыдиться;
Какой средневековый вздор,
Нелепость, дикость, ахинея;
От возмущения немея,
На тестя он глядит в упор.

Скрестились взгляды; гневным знаком
Отцу морщина чертит лоб;
Но выручает протопоп:
«Поздравьте их с законным браком,
Он говорит. — Уже, увы,
Разумнее не подберете вы
И справедливее решенья!..
Так дайте ж им благословенье.
А вы, — мигнул он молодым, —
Вы на колени перед ним!»

Тут, вспомнив, что один писатель
Прекрасно выразил стихом
(«Что за комиссия, Создатель,
Быть взрослой дочери отцом!»),
Papa пошел на мировую,
И, местным сплетницам назло,
Всё в норму строгую вошло,
И Гранин Нину дорогую
Уже женой повез в Харбин;
Отец же, важный господин,
Помчался за своей каргою,
За урожденною княжною
И, ею где-то взят в полон,
В Харбин не возвратился он.

Но что же Ваня, наш знакомый?
При милой паре другом дома
Он стал; дневал и ночевал;
Их дом, семья — его утеха;
Он скоро к ним и переехал,
У друга комнату он снял,
Куда привез его Василий, —
Его уже отметил я, —
Немного скарба, много пыли,
Ягдташ и тульских два ружья.

Красавец-лаверак Находка,
Хвостом помахивая кротко,
С Василием (тот принят в дом)
Стал третьим Граниных жильцом,
Вошел он в двери с Ваней рядом,
На Нину пристально взглянул
Готовым к преданности взглядом;
Знакомясь, руку ей лизнул,
Вздохнул и на ковре уснул.

Дни замелькали; скоро Нина
Супругу подарила сына,
Коль не соврать мне — через год;
И Нина Ваничку зовет,
Конечно, в крестные папаши;
И, в выраженьях став живей, —
«Священны приказанья ваши!» —
Ванюша отвечает ей.

Сынишка рос ребенком хилым,
Хотя, конечно, очень милым,
Как уверяли все вокруг;
Завелся было узкий круг
Знакомых — дамы, сослуживцы
(Охотники до всяких дел,
На службе ж — сонные ленивцы);
Их Гранин просто не терпел
И через силу с ними ладил,
Чем очень скоро и отвадил
Знакомцев от дверей своих,
Заметив: «Проживу без них!»

А сам он? О высоком деле
Мечты кадетские тускнели;
Одни служебные дела
Ему судьба его несла;
И, относясь к ним педантично,
Вставая в шесть, а то и в пять,
Он в десять начинал зевать
И Нине говорил обычно:
«Дружочек, я хочу бай-бай, —
Постельку мужу открывай!»

Сначала это было мило
(И Нина в спальню уходила),
Но — после сына — полумрак
Уже наскучил ей лампадный;
Ей стало тяжко и досадно;
Нет, о супружестве не так
Мечтала в институте Нина!..
Ну что за жизнь, когда вокруг
Одно — двуспальная перина,
Лампада, печь кроватка сына
Да кроткий, молчаливый друг.