Лев Маляков - Сберегите цветы полевые

Я даже не подозревал,
Что он живет на свете.
В больнице сроду не бывал,
Но вот везут в «карете».

Теперь лежу. Освобожден
От дома и от службы.
Владеет мною полусон,
А может —
  что похуже.

И надо мною человек,
С глазами следопыта,
Глядит из-под тяжелых век —
Тревожно и открыто.

И день,
  и два —
Он все со мной…
А я как будто снова
Веду с фашистом смертный бой
У рубежа лесного.

Огнем зажатый с трех сторон,
А за спиной — болото.
А надо мною крик ворон…
И дьявольски охота

Мне жить в свои шестнадцать лет,
Испить речной водицы.
И чтоб не застили мне свет
Картавящие птицы.

С гранатой я шагнул вперед,
Кляня врага безбожно…
Очнулся.
Нет, не подведет,
С таким в разведку можно!

У каждого своя болячка,
А коль своя,
Так и мила.
Иной готов, о ней судача,
Допечь палату добела.

Он за день повторит раз двести
И про укол,
И про клистир…
Каталка катит злою вестью,
Больничный оглушая мир.

Но тут как тут дедок запечный,
Затеет важно разговор:
Мол, под луной никто не вечный
И господа гневить — позор.

А сам восьмой десяток кряду
Тихонько фукает в усы.
— Дедок, годов твоих не надо,
Добыть бы сердце, как часы.

Нам, право, шутка не помеха,
Готовы хохотать до слез.
Не от добра идет потеха…
Дедок-то прав —
Не вешай нос!

Река лежала, как в неволе, —
По ноздри самые в снегу.
И у нее в застывшем горле
Который месяц ни гу-гу.

Лежала тихо и смиренно,
Исхоженная вкривь и вкось.
Но вот набрякли тропы-вены —
Их тело синевой взялось.

И я сгорал от нетерпенья,
Апрель несуетный кляня, —
Когда же кончится мученье?
Как будто лед давил меня.

Я поторапливал недели
И верил —
Все же повезет.
…И вот тайком встаю с постели
Иду к реке,
  где стонет лед.

Не оторвусь,
Гляжу на льдину,
Что морду сушит на лугу.
Не то что выплыть на средину —
Шагнуть на льдину не могу.

Не фигурально выражаясь,
Не ради красного словца:
Который месяц сердцем маюсь,
И не видать тому конца.

Оно давным-давно разбито —
Я в этом убедился сам.
Но вот, тоской больничной сытый,
Я снова обращаюсь к Вам.

Вы снизойдите,
Положите
На грудь мою руки тепло.
И я,
Как новый долгожитель,
Опять взгляну на мир светло…

Увижу,
Как в окошке звонко
Апрельский полыхнет огонь…
И сердце с радостью теленка
Счастливо тычется в ладонь.

В реке Великой плавится заря
И утекает в озеро Чудское.
Мне видятся далекие моря.
Сижу смиренно, предаюсь покою —
Мне видятся далекие моря.

Полярная звезда над головой
Надеждой засветилась в темном небе,
Доволен тем, что все-таки живой.
Я размышляю о насущном хлебе.
Уж тем доволен, что пока живой.

Над берегом кремлевская стена,
Ее венчает Троица святая.
Ко мне вернулась, кажется, весна.
Как хорошо домой явиться в мае!
Ко мне вернулась, кажется, весна.

В реке мигнули первые огни.
Комар проснулся, тянет на добычу.
Прислушайся и голову склони:
Как хорошо домой мальчонку кличут!
Прислушайся и голову склони.

Не верю дню рожденья слепо,
Хотя на бланке есть печать:
Не мог же взяться я из пепла,
Из ничего себя начать?

Бог весть какими шел путями,
Чтоб видеть,
  слышать,
  просто жить.
Из лыка первыми сетями
Меня пытались изловить.

А я в воде,
  подобно блику,
Был удивительно живуч,
Взлетал над лесом легче крика
И прятался в наплывах туч.

И не случайно,
Лишь стемнеет,
Сажусь я, молча, на крыльцо.
Моя душа, как даль, светлеет,
Подставив космосу лицо.

От непонятного застыну,
Чему-то горько улыбнусь
И, распрямив внезапно спину,
Навстречу звездам засвечусь.

Я гляжу на море и свечусь
Тихой переменчивостью света:
На прибрежье катит,
Катит грусть,
Желтым жаром осени согрета.

В отдаленье рыже-зелен а ,
Поднялась и будто бы застыла,
Исподволь накапливает силу
Глубины
Ленивая волна.

Горизонт подернут синевой,
Горизонт — задумчиво-седой.
Море это,
Небо ль?
Разберись!
Смотришь —
Будто сам взмываешь ввысь.

Узнать однажды
На причале,
Полвека выкинув на кон,
Что и меня когда-то ждали
И кто-то был в меня влюблен.

Волны ленивой бормотанье
Стоять и слушать, как во сне.
И вдруг понять:
Ее признанья
Всегда недоставало мне.

Вздохнуть,
Куснуть себя за локоть
И, на себя же вскинув плеть,
Признанья позднего жестокость
Улыбкой грустною пригреть.

Хлебнув побольше кислорода,
Нырнуть в пучину давних лет
И, обозрев былого своды,
Понять любви ее секрет.

Пускай признанье как рукою
Снимает давнюю печаль.
Я отрекаюсь от покоя
И снова вглядываюсь в даль.

Ты нежданно мне явилась,
Принесла весну с собой.
Примечталась иль приснилась
В майский вечер голубой?

Я гляжу —
Глазам не верю,
На тебя боюсь дохнуть.
Затворил тихонько двери,
Чтоб назад отрезать путь.

Кто сказал, что нету чуда?
Вот оно —
Передо мной!
Мы с тобой молчим покуда,
Словно скованы виной.

Ни обиды, ни упрека —
Мы теперь умеем ждать.
Все, что стало так далеко,
Может, явится опять?

Я хочу к тебе,
К твоим глазам —
Голубым они лучатся светом.
Я теперь догадываюсь сам,
Почему я сделался поэтом.

Я хочу к тебе,
К твоим губам —
Воскрешаю их прикосновенья.
Никому я в жизни не отдам
Губ твоих святые откровенья.