Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

Мы солнце добыли в бою
всему простому люду…
Но я и юность и семью
родную не забуду.

Моя земля из года в год
в космическом полете…
И на завод гудок зовет
в далекой Третьей Роте.

В сиянье нашей славы и труда
мы — партии своей родные дети.
У нас трудящиеся — господа,
а не рабы, как это в старом свете.

Сильны мы дружбой, каждый миру рад,
нам труд, как солнце, в нашей жизни светит.
И каждый честный человек нам — брат,
брат, а не волк, как это в старом свете.

В единстве нашем — наше торжество,
борьбой закалено… У нас в ответе
один за всех и все за одного, —
не каждый за себя, как в старом свете.

Как сон, туман плывет с реки
над криком птичьих стай.
Отшелестели колоски,
тоскует гай.

Не слышно больше соловья…
И, как ни посмотри,
тоскует гай… Душа моя
в слезах зари.

А сердце хочет жить спеша:
пой, песне помогай!
В слезах зари моя душа,
тоскует гай…

Грустно вечер бормочет —
быть метелям, снегам…
Ты не падай, листочек,
чтоб прижаться к ногам!

Вечер стал на колени
средь равнин золотых…
И в предсмертном томленьи
георгин приутих.

Но наполнится звоном
сад весною… И вот
вновь в листочке зеленом
мертвый лист оживет.

Теплый ветер нахлынет, —
георгин, ты опять
в молодом георгине
будешь жизнью сиять.

Солнце, мое солнце, что поет и греет,
расцветай и властвуй над моей душой!
Только тот, кто любит, в песне не стареет,
только тот, кто любит, вечно молодой.

Да! Душа поэта песнею крылата,
на земле и в небе все улыбки — ей.
И цветок сорвать я не могу, как брата,
как и всё живое на земле моей.

Песня всё добудет, песня всё умеет,
в песне не ослабнет дней моих разбег.
Только тот, кто любит, сердцем не стареет,
только тот, кто любит, не умрет вовек.

В окно бился ветер, затеяв трезвон,
сияли у матери очи,
когда, в бедной хате крестьянской рожден,
увидел ты неба кусочек.

Нелегкою доля, признаться, была,
с ветрами сроднился ты скоро.
И звонкая песня тебя повела
по тропкам извилистым в город.

Пришел ты от верб и задумчивых трав,
тая в себе дух тополиный,
и, сердце народу навеки отдав,
ты стал трубачом Украины.

А враг объявился — ты в грохоте гроз
с отвагою вышел в дорогу,
сквозь битвы трубу свою с честью пронес,
трубя боевую тревогу.

Давно громогласные пушки молчат,
лишь в песнях их гул слышу вновь я…
И пусть тебе нынче уже пятьдесят —
ты юн, словно ветер Днепровья.

И, силы свои отдавая труду,
сквозь звездные годы шагая,
цветет с тобой в песенном этом саду
подруга твоя дорогая.

Пусть синий рассвет постучится в окно,
как встарь, мы покоя не ищем.
Скажу я: добро, когда сердце одно,
а два — еще лучше, дружище!

Мне дороги песни твои, не таю,
и дорог твой нрав молодецкий.
Ты любишь днепровскую землю свою,
как горд я своею, донецкой.

Одна Украина. И травы одни,
и зори одни, что над нами,
и души, и песни, — как сестры они,
и к жизни любовь — наше знамя.

И всё, что прекрасно, что чисто, чему
сердца мы свои посвятили, —
народ, наша гордая честь, и ему
все помыслы наши и силы!

О всяком старье я ничуть не скорблю,
и ты свою душу не губишь.
Всем сердцем тебя я, дружище, люблю
за то, что народ свой ты любишь.

Он идет, и ветер вьется,
теплый, ласковый…
У шахтерки сердце бьется,
как у ласточки.

Хмурит угольные брови,
как цыганочка.
На щеках огонь багровый
тлеет в ямочках.

Прячет вспыхнувшие щеки,
наклоняется.
С неба месяц ясноокий
усмехается.

Где над Днепром привяли травы,
склонились вербы с берегов,
я вижу очи Святослава
суровые в дали веков.

Поют ему родные воды
и льнут к ногам его волной.
Он из счастливого похода
привел соратников домой.

Он шлет привет ветрам и тучам,
с улыбкой светлой в даль глядит.
И на плече его могучем
кольчуга золотом блестит.

Над степью, что в ранних туманах,
синей обрамленье лесов…
А в далях тревожно-багряных
в бой красных ведет Примаков.

Клинком обнаженным играет,
сам русый и юный такой.
И радостно солнце сияет
на кожаной куртке тугой.

Разбита звериная стая,
свободна земля от врагов…
Родных избавителей славя,
их древний приветствует Львов.

Я смотрю на партийный билет —
вижу юности мир незабвенный:
я — курсант, я — в пилотке военной,
я впервые шагнул в новый свет.

Золотая Одесса. Цветенье…
И так ласково шепчут сады.
В этот день я отнес заявленье,
чтоб вступить в коммунистов ряды.

Май, сияющий, добрый, цветастый,
разливал молодое тепло.
Я был принят тогда… Сколько счастья
в моем сердце тогда расцвело!

Солнце, солнце сияло во взоре,
солнце в жилах и солнце в саду…
Это было у Черного моря,
это было в двадцатом году.

Ой вы, юности давние грозы,
неуемная радость тех лет!
Вновь и вновь, сквозь счастливые слезы,
я смотрю на партийный билет.

О, как прекрасно осенью в Карпатах!
Здесь горы быль о Довбуше хранят…
Леса в воспоминаниях крылатых
багряно-желтые стоят.

В руках топор, он с камня и на камень
словно летит. С ним верные друзья.
Лучи ложатся желтыми листками
на кожушок его. Туман, скользя,

ползет в долину с гор высоколобых…
Всё выше путь геройского рывка.
Внимательно вокруг он смотрит в оба,
топорик блещет у него в руках.