Сергей Трищенко - Антилирика

* **

Хочешь, я повешусь на рассвете?
Не грусти, родная Шаганэ!
Знаю сам, что неприлично это,
Что висеть приятней при луне.

Чтобы синь небес зашла за скалы
И огромный оттенила дуб…
Подо мной завыли бы шакалы
От досады, что далёк мой труп.

Расскажу тебе я и о поле –
Пусть луна поднимется на треть.
…Хоть бы песню ты мне спела, что ли –
Очень скучно просто так висеть.

В поле рожь лишь может волноваться.
Трудно там подняться деревцам…
Ты сама могла бы догадаться,
Почему я и приехал к вам.

Я покинул свой далёкий север,
Повидать задумав ваш Шираз…
А теперь позволь мне спрыгнуть с древа:
Я повешусь в следующий раз.
…………………………………………….
Знаю, знаю – мне, конечно, скажут,
Что нельзя таких касаться дел.
Но Есенин написал бы так же,
Если бы, конечно, захотел.

Я ушел добровольно в бесцветную тьму –
Без инструктора, без подготовки.
Что со мною случилось? – никак не пойму:
Жизнь свою я доверил верёвке.

Ничего нет надежней капроновых строп!
Жаль мне тех, кто стропой не запасся.
С чем сравню я стропу – по надёжности чтоб?
Ведь стропа поверней, чем сберкасса.

Свист в ушах загоняет все мысли назад,
Рот забит – то ли криком, то ль ветром.
Сколько времени люди отсюда летят?
А ведь счет – не на тысячи метров.

Это мой затяжной, неслучайный прыжок –
Выполнять я его не хотел.
Затянул я его выполненье, как мог,
Но совсем избежать не сумел.

Всё кончается, всё! Запоздалый рывок –
И ушло ощущенье прыжка.
Да и был ли прыжок? Надо мной, как дымок.
Белым куполом –
дно потолка.

Мой скелет на собственной могиле
Что-то беспокойно колдовал.
Повинуясь чернокнижной силе,
Из могилы труп мой восставал.

А потом, когда отговорили
Света сполохи на склоне дня,
Двое, сговорившись, притащили,
На могилу бросили меня.

Вопрошали долго и печально,
Мертвым взглядом душу леденя:
«Ты зачем судьбу нам измочалил?»
Что ответить мог на это я? –

Всё произошло совсем случайно,
Потому сдержите долгий стон:
В ваших муках смертного отчаянья
Виноват не я, а эмбрион.

Что лежит мой труп в холодной почве,
А не в урне в стену заточён,
Что скелет мой чем-то озабочен,
Виноват, конечно, тоже он.

И себя я спрашиваю ночью:
Человек я, тряпка, или бог?
…Притащили эмбриона… впрочем,
Он ведь говорить ещё не мог.

Вся жизнь – огромный длинный мост
И поезда зелёный хвост.
И в сторону нельзя свернуть,
А надо – в путь.

Идешь по шпалам налегке,
Надежду крепко сжав в руке.
И страшная вокруг жара,
И искупаться бы пора,

Но речка далеко внизу
И призываешь ты грозу –
Пролиться проливным дождём! –
Но мы дождя напрасно ждём.

И солнце бьёт по нервам
И жаром пышут фермы
И как за ротой рота –
Пролёты за пролётом.

А речка глаз голубизной
Ласкает, отгоняет зной…
Но между шпал не пролетишь,
Не окунешься в тишь:

И сверху сети и с боков
И рельсы – гранями штыков
Сверкают, колют взгляд –
Чему угодно рад!

Пусть чайка крикнет, пусть оса
Запутается в волоса,
Пусть жало пустит в мозжечок –
Не размозжить о шпалы щёк!

И мёртвый будешь так идти
И не свернёшь с пути.

Запутан, как в загоне,
На длинном перегоне.

Ушел состав, развеян дым…
Как просто было молодым! –
Висели на подножке,
Как на портьере кошки.

Чего теперь здесь можно ждать?
Отсюда берег не видать,
Назад не обернуться,
А хочется вернуться!..

Всё сверху видит око,
Но всё вокруг жестоко.
Одна надежда: повезёт
И сзади поезд подползёт,

Сквозь шпалы он продавит,
На глубину отправит.

И, погрузясь в прохладу,
Промолвишь: так и надо.

Как много жаждущих повеситься!
Они теснятся подо мной
И на ступеньки ветхой лестницы
Петлю цепляют за петлей.

Стараясь выбрать место лучшее,
Чтоб красоваться на века,
Качаясь здесь, под старой грушею
От дуновенья ветерка.

К чему такие извращения?
Соседний дуб – вполне хорош.
Я слышу голос возмущения:
– Куда без очереди прёшь!

Какой-то маленький, отъявленный
Трясет ботиночным шнурком.
А рядом чей-то шепот сдавленный:
– Вы мне одолжите… потом?

Внизу решается безградусно
Животрепещущий вопрос.
Вот, не подумав, кто-то радостно:
– А у меня – манильский трос!

Орда на глупого набросится –
И задавила без труда.
И трос на ниточки разносится –
Ужасно дикая орда.

Гляжу на них я с умилением,
Хоть не со всеми и знаком,
Но за сравнение с Есениным
Дразню их длинным языком.

А вы, ребята, не прославитесь –
Вишу, улыбки не тая:
Пусть даже импортом удавитесь,
А первым все-таки был я!

Они же рвутся как бы к новому –
За что их все-таки люблю –
Очередную сунув голову
В уже нагретую петлю.

Километры, километры –
Под колесами машины
Где-нибудь с попутным ветром
Ты свои оставишь силы.

Разлетятся взрывом спицы,
Светлой радугой сверкая,
Будто лёгкие синицы,
Будто бы… снежинок стая.

Крепче руль держи, до боли,
Мчи, куда ведет дорога.
Что ты, сам не знаешь, что ли? –
Жить осталось так немного.

Только лучше уж погибнуть
Встретивши опасность грудью –
Не в кювете, не в болоте,
Прямо, не на повороте!

Лоб в лоб сбиться, будто в драке
С «МАЗом», «волгой», «кадиллаком»
Пусть задрались бы собаки
За кусок, который лаком.

Крошево металла с кровью –
Вот и всё, что здесь осталось.
А душа исчезла где-то.
Нет души. Такая жалость.

Вот разбился, руль сжимая,
Влез по пояс в радиатор_
Что кончина мне такая? –
Веселей, чем мирный атом.

Симбиоз машины с Homo –
Где вы, братия-киборги?
Шел я к этому недолго –
Что мне дикие восторги?

…Я наматываю вёрсты,
Километры, лье и мили.
С двух колес свалиться просто,
Но не там меня ловили!

Хочешь, я повешусь на рассвете,
В час, когда стихает соловей,
Первым светом солнечным согретый,
Воздух дышит свежестью полей.