Ринат Валиуллин - Варварство

Чистосердечно к тебе обращаюсь
в стужу метели пыльной,
я не вернусь и не обещаю,
как не хотелось сильно.

Ты в голове,
платок русых прядей
и утончённость движений,
яркий пожар фонарей автострады,
нас облака не поженят.

Смех так беспечно сквозь белые зубы
прыгал по воздуху счастьем,
рифма скупа, метафоры скупы,
преданные отчасти.

Чистосердечно, с любовью, прощально
я бы хотел в глаза,
с инеем звёзды твои хрустальные,
много ещё сказать.

Из слов выделывается стихотворение,
из гордости гимн.
Убей меня за убийство времени,
если расточительным стану таким.

Не тот ли, кто истекает жалости кровью,
страданием человечным раним,
убей меня остротой тупою,
убей меня, если я стану таким.

Брошу окорок неподвижной души,
где плоть на него стала похожа,
убей меня, если я стану таким,
убей меня, даже если это безбожно.

Свет моих глаз в тебя, как в дым,
он пахнет морским прибоем, он шумный.
Убей меня, если я стану другим,
если я стану благоразумным.

Бесконечно одинока,
словно ранняя заря,
сверху падали жестоко,
больно сыпались слова.
Бледнолица, беззащитна,
но от этого изящней,
ты, далёкая от флирта,
полюбила, не иначе.
Бесконечно одинока,
и заря тебе не пара,
не знакомая с пороком,
отвратительным и старым.

Замена совести души поношенных механизмов,
обращайтесь, если тоскуете, как я тоскую.
Откройте глаза и ими слизывайте
страницы – я открыл мастерскую.

Усыпление любых видов чувств,
ликвидация пожаров сердца,
по необходимости в ваше низменное облачусь,
торчите на слове, как на инъекции.

Всем водки сегодня,
я буду читать,
закусывайте! Не стесняйтесь,
пусть слова разорвут мне Самсоном пасть
за творческое разгильдяйство.

Я верю примерно во что вы верите,
и это катастрофически отдаляет.
Пока моего голоса не угас сквозняк,
духоту выветривайте,
валяя то, что и я иногда валяю.

Не слушайте, не читайте – всё х….
Доверьтесь организма столице,
оно стучит, как подъезд – дверьмя,
входите… а за столом – интуиция.
Так мол и так, вот вам на изучение
моего внутреннего голоса ор,
помогите наладить общение,
мы заплатим, товарищ ЛОР.

Интуиция – это ваше всё,
всё, что ещё только может случиться,
в личку сбросьте ей письмецо,
если сердцем не достучитесь.

Страдаешь ли ты мужеством
в скорлупках своей яйцеклетки?
Как гордо звучит замужество,
пахнуло с кухни котлеткой.

Язвительное – женитьба,
белоснежный алкоголизм свадьбы.
Жаль… смелости ещё жить бы,
страхам ещё гулять бы.

В осенней парикмахерской полно деревьев,
все золотистому горят отдаться,
оправой оставляя чёрный стебель.
Природа объявила инкрустацию.

Дома,
коробки спичек бытовых скандалов
подсолнухами окон ищут солнце.
Угроза вспыхнуть так сильна в ненастье,
самозабвенно ум,
накапливая мирный стронций,
полураспад души передавал овалам.

Красотки, те, что с красотой смешались,
прекрасно отвергали, что прекрасны,
на лицах высохла былая шалость.
Серьёзны… Лето облетело и угасло.

Плагиатом с погоды пишу какую-то хрень,
людям нравятся бзики.
Может, пройдёт мигрень?
Скорее возникнет.

Соловьи-поэты,
я вас уже не могу читать.
Сахарные слюни спрячьте,
ваша помпезность могучая
придавила мою любовь телячью.

Оставьте слова в покое,
красота стихам неподвластна.
Выплюньте что-нибудь такое,
едкое и мордастое.

Пусть разъест толстокожесть
фраза, вытекшая глазом.
Пишите, если не писать не можете,
чтоб по щекам потекли алмазы.

Опять вокруг одни женщины,
почему я других не замечаю национальностей?
Никогда мне не быть красотой обеспеченным,
а я с ней всё ещё цацкаюсь.

Умываюсь атмосферой до чистенького,
что из космоса имеет вид голубого зрачка,
и он пытается смотреть искренне
на путь, обзвёзданный с молочка.

Серость – я знаю, почему она меня окружает.
Сколько не крути, не думай, а мозгом и сам сер.
Пусть меня равнодушие человечье изжарит
на предложении подсолнечном, не отрекусь от вер.

И всё чаще я слышу, почему стихи так грустны,
разве ты не создан развлекать других?
Но форма моей любви губная, если хотите, устная,
веселье я выжрал ранее, как аперитив.

Линяет небо, закрывая жёлтый циферблат,
губами шевелят деревья,
стоят как вкопанные – не до сует.
Я дегустирую миры из Вэба,
природа объективно… не интересует.

Вы скажете, я сух, скучище?
Правы. Среди людей скучаю,
лицо широкопрофильно с училища,
примату нелегко среди приматов.

Я вижу землю, в ней картофелем
клубятся поколения.
Не ройте яму,
мне
куда до них, с таким-то профилем,
бессмертен незакапываемый гений.

Успевает ли время за такими, как я,
его отставание – как убийство.
Утром выпущенный патрон
благороднее грязи из-под ногтя.
Одетый в люди, обутый в метро,
уже снаряд —
космос за пазухой.
Пульсирует солнце,
посылает… сигналы:
в галактике засуха,
дайте напиться любви, наглые
мои желания не губастее ваших.
Планеты в недоумении
глазами вылезли из орбит.

Очередь, за любовью стоявшая,
перешла в наступление.
Метеоризм
в меня за матеоритом метеорит.

Неужели опять не достанется?
Запускаю ребро, как бумеранг,
в глухую космическую деревню.
Любовь – первый друг, первый враг.
Обожаю тебя за вредность.

Лицо, пучок эмоций, рвущихся наружу,
у него нет выходных.
Выходишь, здесь ты никому не нужен,
альбом знакомых и двоюродно-родных.

Рассматриваешь, как биолог, насекомых,
под лупой сам… в молчании устье,
впадая в Зазеркалья кому,
уединиться бредишь захолустьем.

О мерзком о себе ты знаешь,
только ты и близость.
Прекрасное на свет на вынос,
размазывая взглядом общепризнанное,
предполагаешь плюс, но в сумме минус.