Михаил Армалинский - Чтоб знали! Избранное (сборник)

Если бы мне пришлось сидеть в тюрьме, я бы писал о своём тюремном опыте, если бы я был на войне – я бы писал о войне. Я даже в армии не был, выскользнув из жадных лап военной машины.

Мой главный опыт – любовный. Вот потому о нём и пишу. От счастья.

По этой же причине я не писатель, а любовник, потому что, когда встаёт выбор между писать или ебать, я всегда выбираю последнее. И вот в женщине я ищу убежище от жизни и смерти, а в литературе сетую на ненадёжность этого убежища.

По степени важности секса для различных людей человека можно сравнить с растениями. Есть растения, которые цветут раз в году, а есть растения, которые созданы для того, чтобы цвести постоянно. Если принять за справедливое утверждение, что всё в жизни взаимосвязано, то, для того чтобы понять мир, вовсе не обязательно изучать максимальное количество явлений. Если всякое явление связано со всеми остальными, то вполне достаточно взять одно и изучать его досконально. Изучая это явление, изучаешь мир. Потому многим и приглянулась мысль Блейка о том, что в капле он видит весь океан.

Говоря о взаимосвязи и единстве, терроризм не так уж бессмыслен по сути своей, как утверждают демократические политики. Если с готовностью признаётся мудрость слов Джона Донна о том, что колокол звонит по тебе, то есть что люди связаны между собой единой нитью и если кто-то умирает – это непременно касается и тебя, то тогда терроризм есть злобная эксплуатация этой связи, поскольку, убивая ни в чём не повинных людей, террористы через эту невидимую повсеместную связь «добираются» и до тех, кто, по их мнению, непосредственно повинен в их невзгодах.

Так вот, не достаточно ли изучать секс – не просто явление, а сверхъявление, в котором можно легко увидеть вселенную. И действительно, огромность вселенной обманчива – она лишь отвлекает от вселенной внутри себя.

Общество говорит, что пизду женщина должна давать только по любви, как окончательную, последнюю награду, как символ максимального доверия и преданности мужчине. Иными словами, пизда признаётся обществом как самое дорогое, чем не бросаются, а дают только избранному.

А раз так, то почему же погоня за пиздами считается аморальной? Ведь придавая такую значимость пизде, я встаю точно на позиции общества, потому что, желая пизды от женщины, я желаю максимальной любви от неё, я гоняюсь не за чем иным, как за абсолютной любовью.

Почему же общество уговаривает меня на полумеры, получувства, на дружбу, на уважение к женщине, когда это, по его собственному признанию, не идет ни в какое сравнение с чувствами, которые даёт пизда.

Я не желаю размениваться на меньшее и согласен на «дружбу» с женщиной только как на полезное приложение к главному.

Моя жизнь является иллюстрацией того, чем бы в основном интересовались люди, если бы их жизнь сложилась так же счастливо. Недаром золотой век был наполнен любовью счастливых людей.

Ты можешь спросить, не прячусь ли я в секс от каких-то более важных проблем?

Тогда я отвечу тебе: «Но разве есть более важные? Если здоров и свободен?»

Да, я специализировался в узкой области. И чем она уже, тем приятнее.

Б .

Очень грустное у меня сейчас время, Борь. Мало того, что перестройка, так ещё и Верки лишился. Очень она, оказывается, меня грела. Чуть не каждый вечер к ней бегал – отдохнуть душой. А теперь деться некуда от соседей. Варят меня в своём злобном биополе.

А больше ни к кому неохота – не окупится затрата сил на дорогу. Друзей, да и вообще людей, с которыми тепло, вроде и не осталось. В таких случаях всегда спасала работа. А сейчас не спасает – ничего не получается, нету сил. Куда подевались? Витаминов, что ли, не хватает? Или подтравливают чем-то в столовых?

Чуть ли не единственная радость – твои письма. Пока нет новых – перечитываю старые. Всё говорю себе, что пройдёт это время, настанет лучшее, как не раз уже бывало. Лишь бы снова начало работаться.

Я было решил с Верой вовсе не видеться. Ан, вдруг получаю письмо, что ей без меня очень плохо. Ну, встретились. Очень трогательно, со слезами и просьбами встречаться. Не знаю, что будет, посмотрим.

Моя «баба с Валаама» по-прежнему заходит. На редкость красивое тело и чистая, гладкая кожа. Но глупа, скучна, обидчива – очень тяжёлое сочетание. Зато отходчива и добра, то и дело оказывает мне разные важные бытовые услуги. Если бы только можно было с ней душу отвести.

Получил разрешение на поездку к тебе. Начинаю собираться.

Знаешь ли, что Рина вернулась? Её не видел, узнал через третьих лиц.

Сергей

Я ужасно рад, что скоро мы свидимся, и не где-нибудь, а в Америке, куда тебе давно пора. Жду не дождусь.

Мария-страховщица, которую я временами ублажаю, думает, что я после развода одумаюсь и на ней женюсь. Но тут я недавно дал ей понять, чтобы не питала надежд. Она разозлилась не на шутку, и мне пришлось её похерить.

Вот понимаешь, смею хотеть не однолетку, обременённую идеей, как бы устроить свою старость, а двадцатилетнюю. Или что-нибудь в этом роде. Совершеннолетнюю, заметь. Но вонючее человеческое общество воспитало юных самочек так, что они шарахаются от меня, если я к ним подступаю ниоткуда, почитая меня за старика. Есть, конечно, редкие исключения. Возможность подобраться к юному мясцу открылась бы, если бы я был профессором университета или начальником женской бригады на текстильной фабрике, или знаменитостью. Но я, увы, ни тот, ни другой и не третий. Причём самое поганое, что моё влечение общество норовит представить противоестественным. В убогой американской сексуальной культуре даже термин придумали dirty old man. Но если хоть на секунду напрячь мозг, дряблый от пива и бейсбола, то окажется, что вполне естественно тянуться к свежему, молодому женскому телу, а не к морщинистому и жухлому.

Смысл почитания тяги зрелого да и пусть старого мужчины к молодой девушке как тяги противоестественной состоит в том, что общество делает вид, будто сексуальная тяга третьестепенна, а главное в отношениях – это общность интересов, которая вряд ли существует при значительной разнице возрастов. То есть рекомендации общества сводятся к следующему: еби свою сверстницу всухомятку и говори с ней без устали о своих пенсионных планах. Все эти бабы, коим за тридцать, окостенели в своих сексуальных и прочих привычках. Уёбанные во все места, набившие шишек по всему телу, они зареклись рисковать, они вымеривают, высматривают, оценивают всякого претендента, называя возможную добычу marriage material , и если они раздвигают ноги, это вовсе не обязательно значит, что они хотят мужчину, а это значит, что они пришли к выводу, что «отношения могут сложиться».