Коллектив авторов - Поляна №3 (5), август 2013

– Вау-вау-вау! – обрадовался Его Сиятельство, встал на задние лапки и исполнил Танец Тундрового Песца. Был награжден «медалью» в виде куска вяленой оленины и приступил к трапезе.

(Продолжение следует .)

Сонеты Шекспира издавна привлекают взоры читателей и переводчиков. Многим, конечно, знакомы, ставшие «каноническими», переводы С. Маршака. Некоторые современные переводы известных сонетов, на наш вкус, также заслуживают внимания.

В пятницу, придя домой со службы, Пятиплюев решительно заявил жене:

– Хватит валяться на диване и тухнуть возле телевизора! Мы должны отдыхать, как отдыхают культурные люди, обогащать себя новыми впечатлениями!.. В общем, завтра же мы идем на концерт!

Жена Пятиплюева, стройная голубоглазая блондинка, стоя у плиты и помешивая что-то ароматное в кастрюльке, обернулась, одарив его очаровательной улыбкой.

– Дорогая, я думаю, Шостакович это то, что нам нужно! Представь, чарующие звуки скрипки под мужественный аккомпанемент рояля. Лилии расцветают в волшебном саду, – расписывал Пятиплюев, уминая домашние куриные котлеты с гарниром из риса с розмарином. – Как раз сегодня я встретил на улице Корзухина. Мы приглашены!

Ночью он мечтательно улыбался во сне. Ему снился Корзухин во фраке, скрипка и белый рояль. Он парил над землей, и прекрасные женщины в прозрачных одеждах осыпали его цветами.

Проснувшись после полудня, Пятиплюев откушал оладушков со сметаной, напился простокваши, добавил тарелочку наваристых пышущих жаром щей и, обретя полное благодушие, посвятил оставшееся до выхода в свет время разглядыванию облаков.

Жена, сбросив халатик, скрылась в ванной и спустя час появилась в вечернем туалете, пудре и золоте, сверкая, как сверкают все тридцать два зуба у голливудской кинозвезды.

Пятиплюев удовлетворенно крякнул, отметив про себя, что валяться на диване тоже может быть делом весьма привлекательным… Но жена уже накидывала шубку, и Пятиплюев, рассудив, что одно другому не мешает, а даже наоборот, быстро прыгнул в костюм, схватил пальто и поспешил за машиной.

В зале было немноголюдно, поэтому Пятиплюевы расположились в первом ряду, дабы посторонние не вклинились между ними и флюидами прекрасного.

Пианист, разминаясь, наигрывал легкий мотивчик, задирая мосластые плечи выше головы. Весь он походил на громадного паука, длиннющие ноги его не умещались под инструментом и торчали коленками в стороны.

Скрипач, маленький чернявый человечек лет сорока, одетый на вырост, выпорхнул из-за кулис, скрипка взвизгнула и концерт начался…

– У тебя лицо голодного грифа, – прошептала жена Пятиплюеву после первого отделения. – И совершенно остекленевший взгляд…

– Да, дорогая, это очень возможно. Во всяком случае теперь я догадываюсь у кого учились наши дворовые коты… Если я еще раз встречу Корзухина, я перейду на противоположную сторону улицы.

Ночью Пятиплюева мучили кошмары. Его преследовал черный рояль. Он кружил над Пятиплюевым и зловеще скрежетал клавишами. Выпив валерьянки, несчастный Пятиплюев проворочался до утра и заснул на рассвете беспокойным сном.

Наутро он встал с мигренью, осунувшийся, но просветленный.

– Дорогая, все ясно! Мы пошли не на тот концерт! Нам нужно современное искусство! – торжественно объявил он, уминая омлет с ветчиной и попивая кофе с ликером. После чего лег на диван и проспал до обеда.

Следующим вечером Пятиплюевы отправились на Кузнецкий.

Современное искусство сулило настоящее зрелище. Зал был полон.

С грохотом, от которого завибрировали стены, стулья и сидящие на них зрители, взвыла фонограмма, откуда-то повалил дым, и на залитую разноцветными огнями сцену выскочила певица в прозрачном трико, галифе и сияющих ботфортах. С криком: «Витька, добавь ревера!» она пустилась в пляс и запела с душераздирающим хрипом.

Пятиплюев застонал и схватился за голову.

– Бежим, – прошипел он жене, вскакивая с кресла и выбегая из зала.

Ночь прошла в бессоннице и тщетной борьбе с мигренью. Пятиплюев выпил коньяку, и только после этого ему удалось уснуть.

Всю следующую неделю он был мрачен и неразговорчив. Даже куриное филе в панировке, свиная отбивная и фаршированные перчики со сметаной не могли облегчить его страдания. И только после домашнего кролика, начиненного чесноком и обложенного по бокам запеченным в духовке картофелем, Пятиплюев вновь почувствовал себя человеком.

Жизнь пошла своим чередом. Казалось, ничто не напоминало о погубленных выходных. Но в конце недели Нятиплюев изрек глубокомысленно:

– Дорогая, искусство может и подождать. С возрастом слух ослабевает, и мы будем не столь взыскательны. А пока нам необходимо заниматься спортом. Движение – это жизнь! Завтра мы отправляемся кататься на лыжах…

Жена, стоя возле плиты, где на шипящей сковороде томилась фаршированная грецкими орехами и черносливом индейка, которую особенно любил Пятиплюев под клюквенным соусом, одарила его сияющей улыбкой.

Не хлебом единым жив человек…

Примечания

1

См. Словарь Академии Российской. Ч. 1. – СПб.: Императорская Академия Наук, 1789. – С. 853. (Далее – САР1). «Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный» (далее – САР2), однако, приводит более сдержанное толкование переносного значения: ‘нерасторопный, вялый’ (САР2. Ч. 1. СПб.: Императорская Академия Наук, 1806.-С. 672–673).

2

Любопытно, что САР переносное значение этого существительного – ‘хитрый, лукавый человек (обычно женщина)’ – не фиксирует, хотя в литературе XVIII столетия такое словоупотребление не редкость (см.: Словарь русского языка XVIII века. – Л.: Наука, 1984 —… Вып. 11. Крепость – Льняной. – С. 185). В САР2, правда, отмечается, что лиса «зверь хищный , лукавый…» (САР2, Ч. 3, 1814. – С. 567). Как на само собой разумеющуюся соотнесенность образа лисы с льстецом или обманщиком, избавляющую «от труда прибегать к излишнему объяснению», указывал В.А. Жуковский в статье «О басне и баснях Крылова» (1809) {Жуковский В. А. Собрание сочинений: В 4 т. – М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1959–1960. Т. 4: Одиссея. Художественная проза. Критические статьи. Письма. – 1960. – С. 403). Граф Хвостов в своей притче «Ворона и сыр» (1802) прямо пишет: