Любовь Столица - Голос Незримого. Том 1

Нежной похотью полян дыша,
Тело тянется и клонится…
Серебряный бубен ландыша
Зазвенит и посторонится.

Зацветя мечтою смелою,
Дева спит – не спит – раскинется…
Грудь ее янтарно-спелая
Гроздью наземь опрокинется.

А найдет розоволикую
В травах юноша обещанный —
Обернется злою, дикою.
То девичьим сном завещано.

В небе зреют колосья закатные —
Золотые поля,
И пустеет жнитво необъятное —
Голубая земля.

На хлеба с утучненными зернами
Поднят радостный серп:
Их Жена полосами покорными
Обрекла на ущерб.

Гнется, колет, отпрянет – замается
Над обставшим врагом!
И горячей росой окропляется
Лик с малиновым ртом.

О, как желт ее плат, что на темени!
Больно видеть глазам…
Ей ли мерить взмах силы и времени —
Жрице, вшедшей во храм?!

В небе – злато. Уж нет его на поле!
Миг блаженный настал —
К груди щедрой, что стебли царапали,
Ртом младенец припал.

Над холмом – серебреет Медведица.
Сзади – стогны снопов.
Молоко благодатное цедится
Из священных сосцов.

Ты, о женщина, как Богородица,
Как земля, высока!
Жизнь тобой, полночревною, родится…
Так из века в века.

Апрелем хмéльным
Пьяна земля.
Весельем трельным
Гудят поля.

И отрок гордый
Идет за плугом
Запашным кругом,
Чертя в нем хорды.

Упружит бедра,
Смиряя ветр.
Он – пахарь бодрый
И геометр.

Удар мотыги
Могуч и част.
Лучатся миги —
Дробится пласт.

Пусть Бог расплещет
Весь жемчуг ливней,
Он лишь разливней
Кудрями блещет!

С улыбкой взора
И мышц игрой,
Он – дух Простора,
Полей герой.

Увялой розой
Закат опал.
Вернулись козы…
И он устал.

В молитве к лугу
Награды просит…
И луг выносит
Ему подругу.

Как зерна сильны,
Лежат в пыли…
Он – бог ковыльный.
Он – жрец земли.

Золотым бутоном лопнув, распустилось солнце.
Рано-рано. Избы дремлют. Легкий стук в оконце,

Щелк бича, – и мальчик смуглый, с сладостной зевотой,
Гонит стадо, залитое теплой позолотой.

И, как облаки, по лугу носятся барашки,
Принимают их копыта розовые кашки.

Мордой влажною коровы щиплют стебель сочный,
И от тел их пышет запах жаркий и молочный.

Ветер цедит колокольцев отзвон серебряный.
Ржет – играет жеребенок, вешней силой пьяный.

И холмами тают дали в сини необъятной…
Утро, солнце, люди, звери, запах, звуки, пятна! —

О земля! как ты могуча бытием зеленым!
Миром тварей, беззаветно, радостно влюбленным!

Их восторг живой таится в яйцах птиц болотных,
В грузных пестиках цветочных и в прыжках животных,

И в свирельном юном гимне, что, скругляя щеки,
Пастушок румяный зачал, лежа на припеке.

В час, когда деревьев листья
Сцепят вязь,
В алом небе черной кистью
Кружевясь,

На холме два силуэта
Манят взгляд.
Рама им – луга и лето.
Фон – закат.

В мураве один простерся,
Весь нагой,
С выгибом капризным торса —
Мальчик-зой!

Фреской – бич его под дубом
Вековым,
А свирель прижата к губам
Молодым.

У другого – милый профиль
И венок.
Сзади них цветет картофель,
Барвинок.

Сзади – в травах задремали
Их стада.
Сзади – в розовой эмали
Города.

Вот, зарей насквозь прострижен
Черный куст,
И на алом лаской сближен
Контур уст.

Любит он весь ярый полдень без движений
Пролежать во мху на животе,
Хоть свободны от одежд его колени
И не знают равных в быстроте.

Любит гордо, по-мальчишески, ленивясь,
В двух-трех нотках пробовать свирель.
Он – зверок, у стад посаженный на привязь,
Он – просторов пленник – отрок Лель.

Сладко мне тогда с возможностью лобзанья
Наклонять себя к его устам —
Увеличить, вновь уменьшить расстоянье —
Заманить, как мотылька, к цветам.

Иль, доверясь солнечным его объятьям,
На плече нагом полузаснуть…
Чувствовать, как рассерженный цепким платьем,
Рвет его, мою целуя грудь.

О, он дикий! Но родной и сердцу милый…
Смуглотел, кудряв и невысок.
Мышцы рук его меня пугают силой,
А с мои, не больше, стопы ног.

Я люблю его за то, что колос хлебный,
Мед и плод – всё крадет мне, как еж,
Что он голый, сильный, близкий и враждебный,
Что он многим на меня похож!

Жарко… Пóд гору упали мы,
Где нас в люльку принял хмель,
Где поток убрал эмалями
Мерных волн своих качель.

Долгой струйкой камни точатся,
Стрекоза дрожит – дрожит…
Нам шалить, купаться хочется!
Нам неведом страх и стыд!

Пали с тел лохмотья красные —
И две голые спины
Полудетские прекрасные
Синевой отражены.

Миг пугливости… Вдруг ринулись.
Холод… Брызги… Хохот… Крик…
Вместе сдвинулись – раскинулись…
Каждый счастлив, юн и дик!

Расплескались, свились под руку,
С громким фырканьем плывем.
На плечо упала к отроку
Я белеющим пятном.

– Милый, черпаешь ты золото
Сетью влажною волос… —
– Милая, к грудям приколоты
У тебя бутоны роз… —

Отдыхая ль сладко на мели,
Иль ныряя в щучий лог,
От зверей, от солнца, сами ли,
Иль помог нам ярый бог, —

Научились мы лучистое
Бытие свое ценить,
Тело радостное, чистое
Мощью девственной любить.

В лазури спешный птицелет,
В лесах – соборованье золотом.
Мой дух земной страшится – ждет
Под вскинутым осенним молотом.

Печалясь, вянут тополя,
Но птицам облачность раздвинута!
Больная нищая земля
Для гнезд лазоревых покинута…

Над головой шуршанье крыл —
Летят и ловкие и валкие…
– А ты, мой разум, много ль сил —
В тебе, чтоб сторгнуть страхи жалкие?

Ужель тебя своей судьбой
Скитальцы воздуха не радуют?.. —
Птенец жемчужно-голубой
К моим ногам внезапно падает.