Валерий Кузьмин - Душа из тела вышла отдохнуть… (сборник)

И сама доползла из последнего,
Отдышалась, упала в кровать,
Я такая свободная, смелая,
Не могу очень низко упасть.

Вот и утро, головка чуть томная,
Где погоны и где мужичок?
И опять я с подругою Томою,
Побрела в наш ближайший ларек.

Бог ты мой, завтра снова солдатики,
Генералы лишь снятся и пусть,
Молодые еще, не усатые,
Но какая в них жизнь, не уснуть.

Все мы в куче, как не волноваться,
Если все идет вперекосяк,
То ревнуем, можно усмехаться,
Лица как бы снова на сносях.

Скорчились под вечер, мол, устали,
А в душе бурлит отчаянья вой,
Мы немного это заиграли,
Влюблены по-новому с тобой.

Это так неважно, что зажались,
Отойдем при свечках в темноте,
А прижавшись, снова промолчали,
Все в себе зажавшие в душе.

А голову мне мама забодала,
«Скажи устала, кругом голова,
Вся не своя и все меня достало,
Терпи родимый лучше до утра».

И он терпел и вечером и утром,
Таблетки покупал от головы,
А для меня все это были шутки,
Любила подколоть до тошноты.

Проснулась, тихо как-то по квартире,
Кричу: «Родной, ты где?» и тишина…
На кухне пепел, видно что курили,
И не одну, да крепко я спала.

Сушу окурки, что как дань остались,
Считаю дни, когда же он придет,
А он, подлец, ушел к соседке Таньке,
Корявенькой, но как она дает.

Все что ценим – потом отмирает,
Собираем годами …Кому?
Мы уходим и все прорастает,
В никуда, ни зачем, ни к чему.

Моды сменятся, сменятся вкусы,
Как мы жили – не будут так жить,
Что казалось нам высшим искусством,
Отойдет и прикажет почить.

И с собой не утащим котомки,
Там не нужно, не нужно и здесь,
Благодарные наши потомки
Все раздарят, приняв все за честь.

Обоснуются в новое время,
Не примерят вчерашний наряд,
Сменят быстро то старое племя,
Оглянувшись случайно назад.

Мы сегодня живем, нам так надо,
Молодые не смотрят нам в зад,
А зачем им такие преграды,
От которых тускнеет их взгляд.

Согласитесь, не стоит загрузка
На века, не возьмешь все с собой,
Ты ведь голенький вышел из пуза,
Но и с пузом, ты голый ушел.

Там все в очередь, даже без таза,
На промывочку грешной души,
Кто-то слился уж в ад унитаза,
Кто-то в облаке мягко парит…

Все оценим в минуту до гроба,
Промелькнет вся она как в кино,
Пожелаешь кому-то другому,
Чтоб получше, чтоб как не мое.

А я не пью, но ангел улетел,
А поутру еще махал крылом,
И вроде снова что-то захотел,
Но он расстроился и отошел в пролом.

И я присел, а дети разбрелись.
Моя ли жизнь иль снова не моя,
Мою когда-то кто-то, зашибись,
Так прокатил, чтоб не забыть меня.

Все сверху, раз решился – все твое,
Бери все в руки и неси, поймешь,
Нашел, наверно, не меняй на грош,
Цени по жизни, это счастье все ж.

Давай начнем с тобой по новой,
Все в этой жизни, все с нуля,
Чтоб нам не принесли готовый
Расклад, где нас найти нельзя.

Мы сами все вдвоем поднимем,
Что захотим, назло судьбе,
И создадим семейный имидж,
Чтоб с зависти загнулись все.

Ты в уключину пальцем уперся,
Оттолкнулся и вроде поплыл,
Сзади тихо тебе колокольцы:
А зачем, от кого этот дым?

От судьбы не уйдешь, не обманешь,
От тумана лишь с проседью след,
Сколько лет ты себя позабавишь,
И кого ты оставишь во след.

Остановка внезапно нагрянет,
В бок толкнет, хватит, брат, погулял,
И тихонько под ребра зарядит,
Успокойся, не надо назад.

День прекрасен, круче нет,
Мы и сами обалдели,
Промотали столько лет,
Но сегодня протрезвели.

Что нам надо, что еще?
Что мы ищем и доколе?
Было б нежное плечо,
Чтоб в печенку и до боли.

Чтоб за эту красоту,
В омут сразу с головою,
Чтоб сказал: «Люблю одну,
Я от сердца и до крови».

Мы все в каком-то сотом поколении,
Мы все родня, но верится с трудом.
И те до нас, что раньше прилетели,
Тоже мечтали встретиться потом.

На нашей очень красочной планете,
Прожили все, но кто же их видал?
А мы о них лишь прочитав в газете,
Не верим, видно кто-то сочинял.

Но видно были, мы о них ни грамма,
Зато о нас они на килограмм,
Они нас в лупу при хорошем свете,
Все изучают, сколько бог нам дал.

Определяем, как же пирамиды,
Сложили египтяне нам назло,
Как глыбы так легко носили,
И все ушли, нам не сказав о том.

Зачем ацтеки к солнцу все ступени,
Вдруг сосчитали точно под закат,
А мы тут лишь в двадцатом веке,
Узнали, что решили все за нас.

Мы так отстали, мы не развивались.
Мы предки тех, кто знали наперед,
Они ушли, а мы и не родились,
Чтоб знать о том, что там нас ждет.

Мы же не знали, даже не делили,
Любовь для нас казалась лишь одна,
Но оказалось, что она делилась..
Запретная, не всем она дана.

И проходя сквозь сквер, не обращали
Вниманья на сидящих мужиков,
Мы думали, что те лишь пиво пили,
Они ж искали близеньких дружков.

И пара дам, идя почти в обнимку,
Казались как подруги, дело в том,
Две лесбиянки корчились на снимке,
В катАлоге ГеБешников потом.

Жаль, не давалось всем, что так хотелось,
Сегодня можно даже на троих,
Но как оно со временем приелось,
Не удивить, лишь можно удавить.

Надеемся, что время всех рассудит,
Адольф, конечно, многих потравил,
Но не успел, никто и не осудит,
Господь велик, раз их он сотворил.

Усталость отпуска сломала на ночь все,
Забывшись в пять секунд в своей подушке,
И сны идут, и в них, как мы с подружкой,
И лес черникой полон, все свое.

Вновь эта дача, тридцать лет назад,
И старый дом, забывший о ремонте,
И мы, девчонки, мечущие взгляд,
Бежим на танцы, позабыв о зонте.