Валерий Кузьмин - Душа из тела вышла отдохнуть… (сборник)

Вот судьба, нос под лапы, зажмуришься,
Рад и будке, все крыша и дом,
Может завтра под ночь окочуришься,
Я вам все, а вам все нипочем.

Все забыли, списали и бросили,
Я вам верой и правдой служил,
Бог судья, Вы меня поматросили,
Вроде был, вроде как бы и жил.

Ты скотина уж еле ползущая,
От зубов уж затерты следы,
Глаз слепой и хромой неискуственно,
Это ты, это ты, это ты…

Занесенная снегом под крышечку,
Жизнь твоя через щель в небеса,
Улетает скуля, видно выжила,
И стремиться хранить те врата.

Лиса под старость родилA,
Хоть не носила,
Но видно небеса,
Придали силы…
К тому и приложил,
Как будто муж,
Хоть не в нее,
Но кто-то там родила,
И все считается,
Как будто бы ее,
Вот это сила!
И рады все,
В лесу – как Новый год!
Кто – за нее,
Кто за – козла,
Но тоже пьет.
Но тот козел
Был молод и с умом,
Объехал старую,
И вроде ни причем,
Когда-то, где-то,
Что-то положил,
Замерзло то,
И он о нем забыл,
Но ей приперло,
И на остаток лет,
Все разморозила,
И вот готов конверт,
С которого,
Вот радость!
Два птенца,
Как будто бы
Похожи на отца,
И так кричат,
Скорей давай в печать,
Похоже, что похожи
И на мать!
Вокруг гадают,
Как же от козла,
Хоть молодого,
Все же понесла?
И как в лисе
Не сдох гормон?
От старости засох
Давно бы он.
И как смогла та черепаха
Родить птенцов
Союзного масштаба?
И сколько ей
За чудо из чудес
Замазали,
Чтоб принесла с небес?
Шумит народ лесной,
Дивятся звери,
Что тот козел с лисой,
От счастья озверели,
Иль потешаются,
Вот «утка», вот поели!
Мы вам не донесли:
Из той постели
У нас там в морозильнике
Подарки,
Вы снова вновь получите,
От галки,
Пройдет еще десятка,
Потерпите,
Мы правнуков на свет,
Вы только ждите.
Козел припас
Десятка два подарков,
Откройте рот,
Нам для ослов
Не жалко.

Мораль проста:
Все, что хотите,
Надежно в холодильнике храните.

Зарядите от плеча до пятки,
Чтоб пробрала в костях дрожь,
На когтях чтоб выступили пятна,
В зеркале в себя был не похож.

Оглянись через плечо и вздрогни,
Пробежал мурашка до копца,
Постучался кто-то вдруг в оконце,
И ушла до полика душа.

Ты ли там иль тень твоя стояла,
Помурлыкав к господу ушла,
И подкова мелко задрожала
Над дверьми, сошедшая с ума.

Поднялись от шага половицы,
И сквозь щели выперся туман,
Тараканы влезли в роговицы,
Все срослось, и это не обман…

Вон стоит и крестится на угол,
Угол пуст, лампада лишь коптит,
И угодник с ласковым прищуром,
Молча, но на ухо говорит:

«Твой молебен отчитал, креститься
Поздно, грех с собою унесешь,
И не стоит вышнему молиться,
Не поймет, да и не вознесет.

Проскребись с последним, может капнет
В ту ладонь, что держишь на ветру,
И немножечко в душе ослабнешь,
Может правильно и может быть приму…

Взрыв от снаряда под каской набатом застрял,
Кто-то поднялся, а кто-то уже и не встал,
Кто-то распластан, а кто-то от боли стонал,
Кто-то сквозь слезы вслепую курок нажимал.

Страшно, хоть пишут, что все как один,
Но лишь один он судьбе своей господин,
Трудно, не верится, встали в штыки «на ура»,
Что эта пуля тебе, а не рядом, пришла.

Только под взрывы солдат не считает никто,
Екнулось, дернулось, может сейчас не мое…
Может сосед по землянке, а ты лишь за ним,
Богом замоленый в сказках лишь неуязвим.

А собиравшие к вечеру, чтоб хоронить,
Все удивлялись, как можно здесь было дожить…
Землю с лица стерли: «Боже, живой!»,
Видно землею спасен, хоть засыпан землей.

И, насыпая поверх для крестов,
Крестятся молча, уставшие видно от слов,
Что говорить, не поверят и не простят
Тыщи загубленных воинством русским ребят,

Что в восемнадцать, а дальше не доживут,
Лягут рядами, другие лишь рядом пройдут…
Много таких же познавших всю боль от войны,
Но уцелевших: «А сможешь, браток, так и ты?!».

Лишь дайте женщине зацепку,
Один лишь раз и вам хана,
Она уцепится за щепку,
И будет правою всегда.

За тот осколок, будь неладен,
Вас до могилы доведет,
И ты, обласканный засранец,
По жизни будешь идиот.

А если что-то накопает,
Век не отмоешься – молчи,
Но все равно загажен глянец,
Ты будешь черным, как не три.

Вы придумайте слово попроще,
Чихурдукнуть – ну как, не слабо?
Это вам не родиться, не сдохнуть,
Как понять, если нет здесь его.

Блаженства мир под музыку любви,
Лишь я один и рядом только ты,
Все слилость в страсть и только для двоих,
Какая власть любви сплетается внутри.

Не замечаем, все так высоко,
Под нами мир который далеко,
В сплетение тел, в сплетение наших душ,
Все так прекрасно, бог великодушен.

Любовь двоих, рожденная в ночи,
Дает возможность облегчения души,
И откровенность страсти изнутри,
Рождает жизнь, ты лишь ее вкуси.

Любовь взаимная – вот это благодать,
Поверить трудно, но трудней сыскать,
Но если повстречается, поверь,
Она одна, люби, молись и верь.

Как описать, чтоб било не в слезу,
Чтоб замолчали плачи от разлуки,
И чтобы не заламывали руки,
Как описать Чеченскую войну?!

У тех, кто слезы выплакал давно,
Сухой щекой забывшей о печали,
Все трется о надгробие одно,
В котором все свое, о чем мечтали.

Как воскресить, осталась лишь мольба,
Храни Господь, хоть память, но осталась,
И те остатки, что зовется старость,
Несу сюда, такая вот судьба.

Несправедливость, раньше лучше я,
А он бы нес цветы, вот это радость…
Но вот стою, смотрю в его глаза,
Они мне с фото: «Мама, не дождалась…»

Комары и мухи бьются в стекла,
Я смотрю на них чуть-чуть хмурной,
И чего им тихо не живется?
Нарушают мирный мой покой…

В хате тишь, лишь крыса у порога
Как родная смотрит мне в глаза,
Так, сопрет по-тихому немного,
Пусть живет, ведь милая она.

Чуть вздремну, по кухне тараканы
Начинают дружно топотать,
И сверчок на ухо напевает,
Значит полночь, надо засыпать.