Валерий Кузьмин - Вечерние окна Питера… (сборник)

Я с радости, от счастья захмелевший
Заказывал и водку, и коньяк,
А к вечеру от пьянки одуревши,
Уснул в салате, вот большой дурак!

А поутру, глаза чуть-чуть продравши,
Мне в ухо муха что-то там плела,
А я забыл и в том не разобравшись,
Прихлопнул малую… Такая вот беда!

И враз все опустело и пропало,
Пустой стакан лишь на столе стоял,
А я забившись весь под одеяло,
Скрипел зубами – муху вспоминал!

Скрипка, сакс и негромкая флейта,
Вечер, холод и мрачный подвал…
А сквозь стены сочились фрагменты
Былой славы, кто это играл.

Три потертых и жизнью помятых
При свечах в батарейном аду,
Позабыв, что не в театре во фраках,
Души рвали, сливаясь в одну.

Вальс пульсировал, бился о стены,
Возносился в последний этаж,
Разливался в глухие простенки,
Даже воздух тем вальсом пропах.

И с последнею нотою замер…
И окутала все тишина,
Паутина лишь вальс продолжала
В такт его танцевала одна…

Круг луны в пол окна,
Небо – чернь, аж мурашки по коже,
А в височную часть бьется жилка одна,
И мороз на стекле мне рисует какие-то
рожи.

В горизонте прорезался блеклый рассвет,
Чуть туман заволок пеленой и пропали
на время,
И луна и портреты прозрачных людей,
Снова день наступает, совсем на другой
не похожий.

Воробей прикорнул на окошечке,
Чуть накрывшись вечерней пургой,
Как снежок кем-то ласково брошенный,
Чуть дышавший, но, видно, живой.

Подобрали, согрели, закутали
В рукавицу, как раз на него,
Расклевал поутру все на блюдечке,
И тихонечко смылся в окно.

Берег сжался от конского топота,
И трава прилегла от копыт,
К водопою табун необузданный,
Жаждой долгой к водице спешит.

Все с разбегу в прохладу холодную,
Остужаться и вдоволь попить,
И боками храпя запыленными,
Волны гнали, чтоб быстро остыть.

Запутавшись в стандартах новостроек,
Безликих стен, стеклопакетов глаз,
И проходя зловоние помоек,
Стремишься к центру, где другой пейзаж.

Где каждый дом, как эталон искусства,
Где улицы плетут веков узор,
Где никогда вам не бывает грустно,
Чугун ворот дворов ласкает взор.

И где мосты с годами не устали,
Махать крылами, провожая в путь,
Все корабли, плывущие как стаи
Под ними, чтоб уплыть куда-нибудь.

Где ночь – не ночь, а бело покрывало,
Где дождь – не дождь, а это просто жизнь,
Вот где душа твоя лишь отдыхала,
Вот это счастье, на него молись.

И осколки тех лет нас так давят и точат
нам нервы,
Мы остатки тех бывших, очень сильных
и крепких людей,
И снимая с души напряжение лишь
водочной скверной
Как попытка уйти вникуда от мирских
мелочей.

Нет, не будет как было, и не станем так
крепки,
Вместо лиц только маски каких-то
зверей,
Но мы пробуем снова затачивать их
заготовки,
Вспоминая порой, что мы тоже бывали
сильней.

Может тело устало, а может и мозг
постарался,
Передумал вперед, а не стоило так
напрягать,
И теперь отдыхает в больнице, кляня все
нюансы,
Это надо так думать, и так на себя
нагонять.

Пожалеть бы его, отдохнул бы и снова за
дело,
А теперь весь размяк, напряженки той
нет без него,
Не желает подумать, а тело почти что
истлело,
Ведь не может так жить, так внезапно
лишившись его.

Я забыл как писать складненько,
И о чем? Может кто подскажет?
Чтобы строчки ложились рядненько,
Да и путь кто еще подмажет.

В душу все о любви к ближнему,
Так оближут, что губы сохнут,
А в итоге читать противненько,
Даже строчки от рифм тех дохнут.

Так раздуют, что сами не рады,
Но так рады, что написали,
А прочтешь и думаешь: «Гады,
И зачем из себя сосали?»

Выдували, пузырь тот лопнул,
Лишь остатки какой-то пены,
Но, бывает, что очень ловко,
Те прилипли к его колену.

И не тужась, зачем стараться,
Ведь прочтя, все проходят мимо,
Надо коротко и понятно,
Надо просто, чтоб зацепило.

Огромный глаз смотрел в иллюминатор,
И как-то синевою отливал,
А мы с Серегой охраняли факел,
Чтоб этот гад его не отобрал.

А на экране, что с земли вещает,
Его носили целый год подряд,
И, видно, его это удивляет,
А, может, просто он за наших рад.

Из синего он стал каким-то красным,
Потом искрился звездами миров,
И все потуги наши так напрасны,
Он свистнул факел тихо и без слов.

Теперь мы тупо смотрим в мир
бескрайний,
А на земле тринадцатой лишат,
А это чмо уж на планете дальней,
Им машет для своих, такой расклад…

Капает слеза по рукаву,
Глядя в олимпийское созвездие,
Денег миллионы – в красоту,
А отдачи нет, грызет сомнение…

Что же надо было прикупить,
Чтобы не было обидно,
То ли всех к себе переманить,
Иль своих отдать и покреститься?

Что за инвентарь мы припасли?
Что из рук все валится вначале,
Палки гнутся, ружья не с руки,
Развалились, даже не стреляя.

Благо, хоть коньки еще скрипят,
Но на них почти пенсионеры,
Молодых побольше бы ребят,
Они быстро взЯлись бы за дело.

Все кто могут под чужим флажком,
Добывают не для нас медали,
Будем вспоминать с плохим лицом,
Что когда-то в Сочи побывали.

Капает слеза по рукаву,
И зачем мы это сотворили,
Может отдохнуть я там смогу,
Но курорты будут золотые.

Поднялась, полетела, сдалЁка
Чуть улыбка,… махнула рукой,
Растворилась и вроде с намеком,
Может быть она все же со мной.

Так хотелось, чтоб вместе надолго,
Но пути разошлись в небесах,
Она там, я лишь замер на койке,
Неподвластный волшебным врачам.