Лидия Бартольд - Сборник стихов

И видится шаху в грезах ночных: Рушатся стены дворца, И новые строки пишет на них, Пишет рука мертвеца:

"Гонимая мысль возникает вновь! "Она опасней меча, "Ее закаляет пламя костров, "Точит рука палача!..."

И слышится шаху во мраке ночей: Дрожит его мощный трон, И мечется в страхе властитель людей, И бежит от лица его сон...

--Во имя Аллаха! Я вам рассказал Эту повесть прошедших лет, Как ее в назиданье нам передал Один позабытый поНт;

Рассказал, чтобы факелом мог светить Нам отблеск минувших дней, Чтоб на нашем скорбном и темном пути Мы во мраке глядели смелей...

1935 г.

На охоте.

Следя по ветру сладкий запах птицы, В рябой тени обмерзнувших берез Шла ярким снегом темная лисица, Вверх поднимая острый черный нос.

И вдруг застыла - дергались в волненьи Лишь вдоль спины седые волоски: Пахнул ей льдистый ветер на мгновенье Струею смутной страха и тоски.

Был гулок выстрел в воздухе морозном, Когда,дымясь, сверкнул граненый ствол. Но Нтот звук в его значеньи грозном В ее сознанье не дошел.

Лишь, морщась, поднялась от боли острой Губа, оскалив белый ряд зубов, И стыла на снегу узором пестрым, Как кисть рябины багровея, кровь.

Морозным паром, инеем огнистым Дымилась белая земля, И сыпал ветер пылью серебристой, Хвостом пушистым шевеля.

Контрабандист

Над трепещущей чинарой Воздух серебрист. За плечом моим - гитара Я - контрабандист.

Все заставы и границы Знают песнь мою, Я вольнее горной птицы, Целый день пою.

Черноокая красотка, Полюби меня! Привезу из яшмы четки, Серьги - ярче дня.

Для тебя мне, без обмана, Ничего не жаль, Привезу из Хорасана Шелковую шаль.

День угаснет, пламенея; Будет вечер мглист. Ветер скажет:"Будь смелее, "Ты - контрабандист."

Над седой рекой подкова Звякнет о гранит, Пограничника лихого Пуля прозвенит,

И, боря рукой усталой Бешеный поток, Разрисую кровью алой Шелковый платок.

Черноокая красотка Слов я не сдержал: Не привез тебе я четки, Серьги растерял;

Но, пропитанную кровью, Шаль тебе даю Подари своей любовью За любовь мою!...

--Настанет когда-нибудь миг такой: Будут шаги измерены; Будут счета моей жизни земной Уплачены и проверены.

И там, где под сводом вечерних небес Звонок торопит мгновенье, Подадут металлически-темный Нкспресс, Отходящий в Четвертое Измерение.

Длинный кондуктор,лыс и костляв, -"Пожалуйте!"- скажет с важностью Ветер, крылья штор приподняв, Пахнет простором и влажностью.

И вам, вам, остающимся ждать, Грязной платформы пленникам, Вам, пришедшим меня провожать С помятым цветочным веником

Я, может быть, рукой из окна Махну с улыбкой довольною, Ветер вечерний вдохнув сполна Грудью, отныне вольною.

--

"Кукушкины слезки".

Плакала кукушка в темном бору. Сумрачные ели качались на ветру, Зноен и пахуч был июньский день, Пряталась под елями дремучая тень.

Плакала кукушка на березовом суку, Ветром разносило кукушкину тоску. Считала кукушка в смолистой глуши Горе да печали бездомной души,

Считала кукушка, не могла сосчитать, Снова и снова принималась куковать. Вырос под березой строен и высок, "Кукушкины слезки" - печальный цветок.

В нежных лепестках аромата нет, Красив их змеиный причудливый цвет. Глушь вековая, ельник да овраг, Папоротник зыбкий, зеленый полумрак...

Клонит ветер стебель одинокому цветку, Прячет безлюбовную кукушкину тоску.

--

На Севере.

Дни юности подобны солнцу лета: В час полдня или полночи равно Живым огнем немеркнущего света Свой блеск незаходящий льет оно.

А наша осень - пышные закаты, В качаньи волн - дрожанье янтаря, Как отблеск страсти, светившей когда-то, Последних снов печальная заря,

Когда до полночи кровавого сиянья Не умирают грустные цветы, И волны бледные обманутых желаний Колеблют луч несбывшейся мечты.

А дальше - дальше долгими ночами Нам панихиду запоет метель, И будет месяц тусклыми очами Глядеть в сугробов белую постель,

И только луч полярного сиянья Не озаряя вечной темноты, Блеснет порой, как луч воспоминанья, Обманчивою вспышкой красоты.

--

Ночью (отрывок)

Из черного рупора льются негромко Рапсодии Листа далекие звуки. Ночь входит, и дня прожитого обломки Закрыли ее милосердные руки.

Все чувства, что, вспугнуты шумом полудня, В подпольи души притаились, как мыши, Из пыли вседневья, из мусора будней Встают невредимо в полночном затишьи.

Сквозь тонкое облачко сизого дыма Ночных собеседников вижу я лица. Ночь многое тайное делает зримым, Меж снами и явью стирая границу.

И пусть прозвучат для них ясно и смело Слова, что весь день приглушенно молчали. Мы вместе откроем иные пределы, Мы вместе заглянем в иные печали.

Пусть бред Нтой краткой и радостной встречи Мечтателем нищим взлелеян безумно Я к ним обращаюсь с приветственной речью, Я им поверяю заветные думы...

Весной.

Сегодня в тающем сверканьи И синей свежести теней Я слышу легкое дыханье Далекой юности моей.

Как будто их и не бывало, Лет, промелькнувших в пустоте, Как будто сердце не устало Вверяться страсти и мечте,

И с зовом дали и отваги, Закинув облачный берет, Шлет ветер - ласковый бродяга Свой легкомысленный привет.

1936 г.

Завет.

Будь молчалив. Скрывай свои желанья Бездумною улыбкой паяца. Ни в час тоски, ни в миг очарованья Ты маски не снимай с лица.

Будь равнодушен. Жалости иль гневу Души своей осилить не давай. Слагай созвучья строк, но тайного напева Ни другу, ни врагу не открывай.

Как золото скупец, ревниво и тревожно Скрывай богатство дум, и грусти, и надежд. Будь пошляком среди толпы ничтожной, Невеждою - среди невежд.

Они простят и встретят снисхожденьем И лжи, и клеветы им всем знакомый яд, Позор предательства и низость преступленья,Но превосходства не простят.

1937 г.

Арабская легенда.

Давно - до Адама то было, святые преданья не лгут. Два ангела были у Бога, их звали Харут и Марут. Их плоть была - тонкое пламя, их души - как чистый алмаз, И Бога великое Имя хвалил неумолчно их глас.

Но создал Адама Всемудрый, за веком исполнился век, И слуги небес возроптали, что Богом любим человек. "В крови и разврате" - сказали - "погряз человеческий род; "Зачем их щадит Вседержатель и с лика земли не сотрет?"

И так повелел Милосердный - а нам то поведал пророк: Он дал им обличье людское и в плоть их земную облек. И слово промолвив:"Да будет их путь до конца завершен! Послал он их в город великий, столицу столиц - Вавилон.

И вот, в Нтом городе шумном, они на вечерней заре Увидели темные очи и лик лучезарный ЗухрН. Уста ее - пламень палящий и косы, как ночи любви, И вспыхнуло алое пламя у ангелов Божьих в крови.

И вспыхнуло жгучее пламя, и мысль в них осталась одна, И день их бил зноем палящим, и ночь не давала им сна. И раз им ЗухрН прошептала - в ночной прошептала тиши: "Кто любит, покорен любимой, и тот не жалеет души.