Лидия Бартольд - Сборник стихов

Для меня открывались дали Невозможных, иных миров, И свирели заката играли Из симфонии облаков.

И дорогой тонкой и зыбкой От звезды пробежавшей к звезде Я могла подниматься с улыбкой В недоступное взору Нигде,

Чтобы краем мысли крылатой Разрывая времени путь, Над пространством, числами сжатым, В Бесконечное заглянуть,

Чтобы, взгляд к земле опуская, Мне потом увидать подчас Млечный путь и мерцанье рая В глубине человеческих глаз.

Легкий друг мой на тонкой ветке, Где мои два воздушных крыла? Может быть, обессилели в клетке, Поломались в ярме вола?

Или кровью слишком глубоко Пропиталась земля навсегда, Или слишком летит одиноко В пустоте ледяной звезда?

Знаю я: на бессильные плечи Чей-то вечно наточен нож. И мертвы глава человечьи, И слова человечьи - ложь.

Знаю: всюду злобно и тупо, Как с кровавым оскалом вампир, Бродит труп - пожиратель трупов, Оскверняя прекрасный мир.

И людской мне не нужно речи. И людских мне не нужно лиц. Я хочу провести свой вечер Среди мудрых зверей и птиц,

Чтоб деревьев зеленые руки Мне чертили узоры стихов Из невнятных для слуха звуков И никем не рожденных слов.

--- 1945 г.

Далекий Друг.

Надо мной звезда горит Синим и зеленым. Ночью сердце говорит С Миром отдаленным.

Там цветет лазурный луч В золотистом свете. Там живет Далекий Друг На другой планете.

На его высоком лбу Есть морщинка мысли. Но не нам его судьбу Взвесить и исчислить.

Через радужный хрусталь Нет у нас такого Смотрит он в чужую даль Неба золотого.

Сквозь пространств туманный свет, В звездное оконце, Видит он семью планет Маленького солнца.

Если б можно было встать На зеленый лучик, Если б можно было стать Легче легких тучек,

Чтоб с собой навек унесть Всю печаль земного Все, что было, все, что есть, Знает он без слова.

Чтобы встретить светлый взгляд, Улыбнуться ясно, И взглянуть туда, назад, Кротко и бесстрастно.

Помоги мне, звездный круг, От земли умчаться. Помоги мне, Дальний Друг, До тебя подняться.

--- 1951 г.

x x x

Преданье есть: той ночью одинокой, Когда останусь я в земле среди могил, Слетит ко мне посол небес далеких, Чтоб душу отнести к престолу Вечных Сил.

И ангел сядет на краю могилы И спросит о пути прожитых лет... Бог милосерд: вопросы Азраила Просты, чтоб каждый мог найти ответ.

И ангел скажет кротко:"В вечной жизни "Кто верил свято, тот не одинок. "Скажи мне только, где твоя отчизна, "В чем был твой труд и кто был твой пророк".

И я отвечу:-Сын небес, я в жизни Святого не встречала ничего. Был пуст мой путь, и не было отчизны Здесь на земле для сердца моего.

И ангел скажет:"Судит Бог сурово, "Но светит свет и в самой черной мгле. "Лишь назови заветнейшее слово, "Которым сердце билось на земле."

И я скажу:-Живя и умирая, Мы холодны на жизненном пути, И Нто слово, сын прекрасный Рая, Искала я и не могла найти.

И ангел, скорбно прикрывая очи, Взмахнет крылами, скрывшись навсегда; И медленно скатится в сумрак ночи Зеленая падучая звезда.

--- 1951 г.

Бронтозавр.

Однажды где-то там, в веках далеких, Где хвощ разросся в буйные леса, Шел бронтозавр холодный и жестокий, В спинном хребте свой тяжкий мозг неся.

А рядом прыгал слабенький и малый Без панцыря и чешуи зверек, И ловкой лапой пятипалой То свежий побег рвал, то гибкий стебелек.

И кто-то молвил:" Это - царь природы. "Вглядись в его невзрачные черты. "Он покорит все земли и все воды, "И будешь им здесь уничтожен ты".

И говорят, такой прелестной шутке Был очень рад скучающий дракон, И от еды отвлекшись на минутку, От хохота хвостом захлопал он.

В наш темный век, когда убийцы в лаврах К себе на помощь мозг и мысль зовут, И танк ползет, страшнее бронтозавра, Лес подминая, как траву,

Я в даль смотрю несчетных поколений, Я разглядеть хочу огонь в туманной мгле, Гадая: где то скромное творенье, Которое нас сменит на земле?

И снится мне, что, радостно слетая С миллионолетий медленных страниц, Над новою землей кружится стая Веселых, любящих, трудолюбивых птиц.

Я вижу, как свободен и бесстрашен, Растет, играя, их пернатый род, Как кружево воздушных пестрых башен Над зеленью кудрявых рощ встает.

Они возьмут, от нас подслушав, слово, И слово образ в символ перельет, И слово даст начало мысли снова,И снова в песню перейдет.

Я слышу хор на розовом закате, Над тихой заводью спокойных светлых рек; То будет новый, легкий и крылатый, Поющий, музыкальный век.

И только как забытое сказанье, Прошепчут возрожденные леса. О древней кровожадной обезьяне, С бескрылою тоской глядевшей в небеса.

--- 1952 г.

Метеорит.

Вот он лежит, кусочек мира, Давно распавшегося в пыль. Он нам принес из бездн Нфира Еще не понятую быль.

Ты, безымянная планета, Сестра погибшая Земли, Скажи, лучи того же света Что на тебе создать могли?

Еще, быть может, пламя тлело, И с камнем камень не был слит, И жизнь, быть может не одела Твой остывающий гранит?

А может быть, минули сроки, И жизнь свой свиток развила, В телах кипела красным соком, Сражалась, пела и цвела,

И кто-то встал ногою твердой И оглядел твои края, И чей-то так же разум гордый Сказал планете: ты моя.

И своему, быть может, царству Конца не видел никогда, И создавались государства, И разрушались города...

И кто бесстрастно и сурово Твой протрубил последний час? Полет ли случая слепого? Закон, неведомый для нас?

Иль хаос, в атом заключенный Начала творческой мечтой, Рванулся вдруг, освобожденный Неосторожною рукой?

Кто, от огня всемирной тризны Не в силах отвернуть лица, Терял свой разум прежде жизни В предельном ужасе конца?

...И вот на нашем небосклоне Твоя слегка скользнула тень. Но,может быть, в моей ладони И наш лежит грядущий день?

И все, над чем трудился гений, И все, что разрушал злодей, И все безумье поколений, И все терпенье матерей,

Все только темным камнем ляжет В руке, неведомой для нас; И чей-то голос что-то скажет Про первый, про последний час,

И чей-то спросит взор пытливый Про судьбы мира моего,Но камни неба молчаливы И не расскажут ничего.

--- 1952 г.

x x x

Нет у меня родного в мире края, И нет такого"милого предела", Где часто просит смертный, умирая, Свое навеки успокоить тело.

Так пусть меня покрыли бы землею Под старою, мохнатой, строгой елью; Пускай она склонится надо мною, Как над моей когда-то колыбелью.

Пуская она вершиною качает, С ночным тревожным ветром буйно споря, Пусть звоном птиц и шелестом встречает Вечерние и утренние зори.

И пусть бормочет мерно и невнятно Шумит-шумит таинственно, как вечность, О самом важном в мире непонятном, О самом лучшем в жизни быстротечной,

О том, что знают травы и деревья, И знают птицы в радостном полете, И облака в бездумном их кочевьи, Скользя в лазурных солнечных высотах;